А дальше я почувствовала кровь у горла, потому что под таким углом, чародей запихнул в меня руку по локоть, направляя ее под ребрами к самому сердцу.
Воздух перестал попадать в легкие, глаза горели, а страх затопил меня с головой, что я умру сейчас, захлебнувшись собственной кровью. И почти находясь на последнем издыхании, Трин резко вытащил руку, всю в непонятной черноте, с сантиметровыми когтями и плотным сгустком.
Я бессильно упала на диван, благодаря Хранителей, что осталась жива. В теле было невероятное спокойствие и легкость, хотя сидящий напротив меня парень был весь в поту и выглядел измученным.
Я нашла в себе силы, чтобы подняться, и как следует ударить его.
В горле была горечь, в желудке пустота, словно голодала месяцами, но прокашлявшись, прохрипела:
- Что ты... кхм... только что со мной сделал? - отползла я от него назад. Такие внезапные порывы и поступки вообще шокируют.
Трин смотрел мне в глаза, и я видела в них желание высказаться, но он остановился, думая, что не сможет объяснить мне всех мотивов его поступка.
То, что произошло со мной дальше, невозможно было представить, такое было впервые, когда я однажды достигла пика, применив магию гипноза на максимальный уровень.
Я всмотрелась в его потемневшие, усталые глаза и меня затянула в них.
Я была в теле Трина. Держала за тонкую талию сидящую на мне девушку, при мысли о которой в груди становилось теплее.
Я смотрел на эту девушку и еле сдерживал внутри себя нежность по отношению к ней. Она прекрасна, мила и такая добрая. Как же легко было перед ней открыться. Если раньше мне было очень тяжело, то после первого, робкого признания в нашей лаборатории, я понял, как с ней легко. Она отличается от людей в этом мире. Он способна принять и понять меня. Она щедра на доброту и заботу. Ее маленькие пальчики, гладящие мои волосы, дарили умиротворение и волшебство. Я чувствовал ее дыхание, от которого все волоски на теле вставали дыбом.
Она эликсир. Волшебный и пленительный. Я чувствовал себя одурманенным. Она сумела меня освободить, словно чувствовала меня, мою потребность в это близости. И понимал, как недостоин ее. Никто из нас.
Алиска слегка наклонилось в бок, оттого, что я расслабился и почти распластался от внутренней свободы на диване.
Я посмотрел в ее глаза и увидел в них черноту. Ту, которую раньше не замечал. Которая отравляет жизнь потихоньку, подводя незаметно к границе невозврата. И Алиса была близка в этой границе. Не могу смотреть на то, как мир останется без этого чуда, это прекрасной девушки, как я вновь останусь один без нее.
Я связал ее, потому что знал, как ей сейчас будет больно.
Шепча парализующее заклинание, я поцеловал ее. Как бы мне сейчас хотелось забыться в ней. Хотелось бы любить ее и ласкать это нежное и такое податливое тело, ведь мое тело этого жаждало, но больше всего на свете я хотел избавить ее от мучений, от той гадости, что с каждым днем растет внутри нее, которая рано или поздно ли забрало ее у меня.
Я пытался заглушить своим поцелуем ее крик и боль, но получалось очень плохо. Я когтями выскребал эту заразу у нее из груди, но дотянуться до источника отсюда не смог. Когда я привстал, собираясь вытащить руку, прикоснулся напоследок к ее сердцу.
Оно полыхало и согревало не только ее тело, оно передало эту теплоту и мне, мелодично напевая мне ритмом ударов своей жизни. Я обязан защитить это сердечко, а для этого я еще немного должен сделать ей больно.
Я проник в ее живот, а ее стремление мне навстречу помогло, и я сумел дотянуться до источника ее горечи и боли.
Все, что скопилось внутри этой малышки. Даже страшно представить, что никто не смог отчистить ее душу от гадости. А самая склизкая, не та запекшая мерзость из прошлого, а совершенно свежая, липкая, он питалась чувствами моей птички.
Я как коршун, остервенело боролся за нее и смог победить. Никогда не отдам ее. Она моя. Пришлось вылить последние капли магии, чтобы остановить распространение черноты.
А высунув руку, с отвращение взглянул на добычу. Я справился. Силы почти покинули меня, но я смог посмотреть на лежащую передо мной девушку, которая расслабленно вдыхала и выдыхала. На нее смотреть было одно удовольствие. Если бы не рука, которую еще предстояло отчистить от пакости, не сдвинулся бы с места.
Она открыла глаза и пыталась мне что-то сказать, но ее голос был хриплым, и чувствовался запах крови. Я перестарался с усердием. Но смотря на эти губы, не мог перестать думать, что о ее сладких, горячих, мягких, волшебных, отвечающих и желанных, да я, наверное, целую тысячу сравнений мог привести ее губам, но это никак не могло отвлечь меня от нее.