Повсюду сновали сотрудники хозяйственного управления Академии, решая стандартные проблемы заселяющихся. Кому-то не хватило сменного постельного белья, у кого-то возникли проблемы с сантехникой. Мелочи, по сравнению с моей трагедией.
Решительно постучавшись и даже не дожидаясь ответа, я вошла в кабинет.
– Добрый день, – холодно поприветствовала я сидящего за столом старичка с крючковатым носом.
– Девушка, обратитесь к хозяйственникам со своей проблемой, мне сейчас некогда, – комендант тоже не отличался любезностью.
Впрочем, меня это не остановило.
– Ваши хозяйственники мою проблему и создали, – мрачно сообщила я. – Так что ее можете решить только вы. И, надеюсь, сделаете это в кратчайшие сроки.
Старичок удивленно приподнял бровь.
– Даже так? И что вас не устроило?
– Отсутствие моей комнаты и допуска на седьмой этаж.
– Кхм. А вы…
– Я – Карина Торн! Дочь старшего судьи Столичного региона Александра Дамиана Торна!
– М-м… – комендант быстро провел рукой над зеркалом визариума и вчитался в список. Впрочем, почти тотчас нахмурился и взглянул на меня. – Никакой ошибки нет. Вы ведь зачислены на факультет защиты. А допуск на седьмой этаж положен только студентам факультета судебного дела.
– Но жить этажом ниже я не могу! Там просто нечеловеческие условия!
– Ничем не могу помочь. Все комнаты распределены согласно количеству учащихся и по установленному в Академии регламенту. И верхний этаж отведен только тем, кто обучается на факультете судебного дела, – жестко сказал комендант.
Я глубоко вздохнула. Что ж, попробуем с другой стороны.
– Понимаю, что это будет недешево, – я постаралась изобразить на лице самую обаятельную улыбку. – Но цена значения не имеет. Просто скажите, сколько?
– За ваше проживание уже заплатили. – Старик оставался сух, как пустыня Хаоса. – Желаю успехов в учебе.
И демонстративно перевел взгляд на визариум.
С полминуты посверлив взглядом непреклонного коменданта, я окончательно поняла, что решения тот не изменит, и вышла в коридор. А потом не выдержала и, выхватив из сумочки магофон, набрала номер отца.
Мне даже не надо было стараться заплакать, слезы из глаз брызнули самые настоящие. В течение нескольких минут отец молча выслушивал мои стенания, а потом твердым и непреклонным голосом приказал успокоиться и прекратить истерику.
– Единственное, что я могу для тебя сделать, – это купить шкаф с заклинанием пространственного расширения. В остальном – все, Кара. Ты не на курорт приехала. Успокойся и начинай учиться, – рявкнул родитель и отключился.
В ненавистную комнату возвращалась, еле волоча ноги. Не потому, что устала. Просто не хотела туда идти. Меня накрыли уныние и безысходность. Вновь оказавшись в жутких, выкрашенных в бежевый цвет четырех стенах, оглядела их затравленным взглядом. Обреченно застонала и села на самый краешек свободной кровати, обхватив голову руками.
– Что-то случилось? – с беспокойством спросила уже распаковавшая вещи соседка-блондинка.
– Моя жизнь кончена, – мрачно сообщила я. – Я оказалась здесь. Вместо того, чтобы быть там.
И ткнула пальцем в потолок.
Девушка проследила за моим указующим перстом и понятливо хмыкнула.
– Я тоже удивилась, когда увидела тебя здесь.
– В каком смысле? – нахмурилась я.
– Ну, ты ведь Карина Торн? Дочь судьи Торна? – блондинка улыбнулась. – Полгода назад плакат с твоим селфи три дня висел на большой стене вашей пятизвездочной общаги с подписью: «Великолепная Кара».
– Да, – подтвердила я и невольно улыбнулась, вспоминая, как для конкурса селфи в один день ухнула двухмесячное содержание на кристаллы Островски. После чего усыпала ими себя и блестящий черный мех, на котором лежала.
Фото получилось просто улетным. Белизна кожи и слепящий блеск кристаллов чудесно оттенялись темным мехом. То, что конкурс я выиграю, даже и не сомневалась. Да что там конкурс, мне дом Островски потом за этот кадр просто баснословную сумму предлагал! Правда, отец пресек продажу снимка на корню, сказав, что если я посмею это сделать, он аннулирует карту и заберет меня из Академии сразу же.
Какие аргументы были высказаны владельцу модного дома, я так и не узнала. Но ко мне этот тип больше не подходил ближе чем на двадцать метров.
Как же изменчива оказалась жизнь! Полгода назад я была элитой, а сейчас – общий отстой, теснящийся в убогой комнатушке.
– Слушай, но почему ты здесь? Ты ведь должна быть на факультете судебного дела, – поинтересовалась соседка.