— Три вакансии. Три претендента. Ты, он. А кто третий?
— Третья, — поправил ее Морис. — Мадлена. И вот ее тебе действительно стоит опасаться.
-7-
— У меня открылся дар ясновидца-а, — заунывным голосом провыла Тина, как только Маша переступила порог. — Вижу, ты встретила прекрасного принца-а и так им увлеклась, что забыла купить зубную щетку.
Маша чертыхнулась. А ведь и правда забыла.
— Не боись, я не настолько ясновидец, так что можешь сколько угодно зажиматься со своим красавчиком по углам, подглядывать не буду. Просто ты пришла к общаге с Морисом и без пакетов.
— Да я… ничего такого. Он просто… — попыталась объяснить Маша, но соседка ее остановила.
— Мне можешь не рассказывать. Я на него не претендую, в отличие от десятка-другого местных див. Но вообще, может, и зря ничего такого. Он нормальный парень. И трудяга еще тот. Тебе ректор про пчелок уже задвигал?
— Угу…
Воспоминание о ректоре было неприятным. Почему — она и сама не могла сказать. Вроде бы все ей рассказал, чем мог — помог. Надо бы благодарить. Но было с ним что-то не так.
— Так вот Морис — не из пчелок. Он умница и талант. Далеко пойдет.
— Ну и пусть идет. Мне бы выбраться отсюда домой…
— Ну как скажешь… — Тина улыбнулась, словно знала Машу лучше, чем она сама. — Дай-ка я на тебя взгляну!
Она подлетела к Маше и осмотрела ее со всех сторон.
— Ну что тебе сказать… Виола неплохо поработала. Она волшебница, верно?
— Да, — выдохнула Маша.
Вот тут она была с соседкой полностью согласна.
— Между прочим, пока ты бродила и кружила голову прекрасным и перспективным молодым человекам, я о тебе позаботилась, — Тина указала на столик. Там стоял дымящийся чайник, горкой валялись пакетики с кофе, а на блюдечке лежало несколько бутербродов.
В животе у Маши заурчало. Она была готова записать Тину в лучшие подруги прямо сейчас и не исключать ее оттуда, даже если та отобьет у нее всех возможных кавалеров и испортит лучшую блузку, взяв ее без спросу.
— Жуй быстрее, и пойдем осматривать наши магазины. А то, боюсь, пусти тебя одну, опять вместо покупок подцепишь какого-нибудь красавчика.
Вообще-то Маша не пьет растворимый кофе, и бутерброды с подсохшим сыром — далеко не любимое ее блюдо. Но сейчас эта еда показалась ей бесподобной. Пристальный осмотр чашки показал: она чистая. Во всяком случае, следов помады на ней точно нет.
— Вот что хотела спросить, — разговаривать с набитым ртом было не очень удобно, но Маша справлялась, — почему здесь день? И вообще, который сейчас час?
— Шесть вечера, — ответила Тина.
— Ну вот, а из ночного клуба мы провалились, когда было уже далеко за полночь. Как такое может быть?
— Ну у нас же параллельный мир, его специально под это заведение и создавали. Вот сдвинули время чуть-чуть, делов-то. Говорят, раньше было синхронно с Землей, но потом профсоюзы возмутились: почему студенты работают по ночам. А с профсоюзами воевать бесполезно, проще время сдвинуть. Вот и получается, что отсюда наши уходят на практику днем, а там в это время ночь.
«А что изящно, — подумала Маша про себя, — не такие они тут и дураки, даром что стриптизеры».
— А какое у нас расписание?
— Утром бассейн, потом занятия, потом опять бассейн, но это уже для тех, кто не любит плавать утром, а вечером тренажерка по расписанию. Сегодня можешь не ходить, а вот завтра уже надо будет явиться. Ну что, готова к покупкам?
Маша дожевала последний бутерброд, запила его последним глотком кофе:
— Пойдем.
Найти гигиенические принадлежности, труда не составило. С этим они справились быстро.
А вот с одеждой возникли определенные трудности. Кругом были сплошные топики, маечки, туфли на стеклянной платформе, короткие шортики и почти незаметные юбочки... Даже с учетом того что зимой здесь и не пахло, все это смотрелось очень уж открытым… На тканях изготовители этой одежды хорошо так сэкономили.
Маше с трудом удалось найти две пары обычных джинсов, правда, изорванных так, будто они уже побывали в употреблении, а их прежняя хозяйка неудачно выгуливала газонокосилку.
Но это ничего! В местном киоске обнаружились нитки и иголки. Эта находка вдохновила Машу, и поэтому к джинсам было прикуплено несколько топиков, а также четыре майки из тянущейся ткани, которые на ценнике почему-то гордо назывались платьями.
Маша прикинула, что из этой красоты, если обрезать пайетки и выдрать стразики, можно изготовить вполне приличную одежду.
Она уже покупала ножницы (к счастью, здесь были не только маникюрные) и одним глазком приглядывала себе белье, когда в магазин вошла весьма примечательная особа. Высокая, на полголовы выше Маши, с огромной копной черных волос, в которых мелькали алые пряди.