Томмурин, Ринт, Рвах и Рунк стоящие позади девушки, жестами показали Марусу, что если он не спрыгнет сам, то очень об этом пожалеет.
Толстяк стоял на краю и колебался, не решаясь сделать даже маленький шажок. Рэм это надоело и с брезгливым выражением лица, она занесла меч.
Порыв ветра появившийся из ниоткуда, смахнул толстяка вниз. Сначала раздался душераздирающий крик, а потом звук упавшего тела. Рэм посмотрела вниз, Марус лежал на мостовой, вокруг его головы расплывался кровавый ореол.
— Собачья смерть… — девушка плюнула на мертвого и пошла вниз.
— Откуда в такую погоду, шквальный ветер? — поинтересовался Ринт у Рунка, тот пожал плечами, мол, бывает и не такое.
Оставшихся охотников они передали стражам, девушек собрали и увезли в лазарет, половина из них была сильно искалечена магией и пытками. Самая крупная банда поставщиков рабов, прекратила свое существование.
Рэм стояла и наблюдала как догорают остатки дома Маруса, слезы помимо ее воли навернулись на глаза. Сколько раз, приходя в себя после «обучения» она мечтала, что спалит это место дотла? Сегодня ее мечта сбылась! Сзади подошел Рвах, молча обнял ее и увел обратно в Академию.
Церемония прощания с советником Донованом прошла тихо, многие из его учеников не скрывали слезы и плакали, когда Артиг произносил прощальную речь. Имя Керта Донована было начертано на памятной плите, где размещались имена тех, кто героически погиб во благо Академии.
Рвах возложил маленький веночек из вереска и зажег ритуальную свечу. Мысленно помолился, призывая богов, чтобы там наверху, они помогли отцу встретиться с матерью. Рэм была рядом, незримой тенью охраняя его от призраков прошлого. Глядя на нее, Рвах испытывал невозможный прилив желания жить. Девушка улыбнулась ему и взяла за руку, вознося молитву своим богам. Огонек свечи загорелся белым пламенем и потом погас. Боги услышали их молитву.
Артиг стоял в стороне, дожидаясь, когда они уйдут. После, воровато оглядываясь, подошел к плите и распечатал бутылку вина, отхлебнул сам и полил камень.
— Мне не хватает тебя, старый дурак! — он снова отпил вина и отсалютовал бутылкой в небо. Потухшая свечка загорелась, сквозь шипение фитиля, Артиг услышал тихий смех друга.
До экзамена оставалось всего два дня, Рэм не находила себе места. Рвах определенно что-то задумал, но молчал и не рассказывал ей. Томмурин и Рунк были заняты своими дипломными, а Ринт торчал в госпитале соблазняя медсестер.
— Может, ты все же объяснишь мне, как ты собираешься сдать экзамен по магии, когда этой самой магии, у тебя нет? — не выдержала она в последний вечер перед экзаменом.
Рвах отвлекся от свитков на столе и потянулся.
— Я не собираюсь сдавать экзамен, — хитро улыбнулся он, заставляя, Рэм буквально кипеть от бешенства.
— Как? А все это? — она указала на разбросанные по всей комнате справочники и бумажки.
— Вместо дипломной работы, я написал труд магистра, и буду защищать его для получения звания. Такие труды оцениваются в теории и только после длительных испытаний, приступают к практической части — пояснил довольный Рвах.
— А на какую тему труд? — настороженно поинтересовалась девушка.
— Я переработал заклинание отца для запечатывания, Квилд вытащил из меня силу, но оставил много любопытных знаний. Теперь это заклинание может удержать, очень и очень сильную тварь. Демонологи за такое, собственную мантию сожрут! — победоносно улыбнулся Рвах и обнял плюхнувшуюся ему на колени Рэм.
— А тебе точно разрешат это? — спросила Рэм, опасно приблизив свое лицо к его.
— Пусть только попробуют мне помешать. Ты же будешь рядом? — он начал целовать девушку, одной рукой сгребая все со стола, а второй пытаясь расстегнуть ей рубашку.
Утро пришло неожиданно быстро, Рвах лежал в кровати наблюдая как рассвет окрашивает небо в розоватый цвет. Несмотря на свою уверенность перед Рэм, он все равно волновался. Вдруг его план провалится и вместо звания, он получит под зад?
— Не попробуешь, не узнаешь! — сказал он своему отражению в зеркале и пошел собираться. Бумаги были уложены еще с вечера, на стуле висела мантия, которую когда-то носил его отец. Рэм стояла около кровати, тоже одеваясь, но вместо повседневной одежды, она надела свой горский костюм.
— Ты хочешь, чтобы все смотрели на тебя, и никто даже не понял, о чем я говорю? — усмехнулся Рвах, у них обоих была болезненная страсть к вещам, которые они считали счастливыми.