В гостиную вошел незнакомый мне человек, одетый в приличного вида костюм и сверкающие лакированные туфли. Он был уже в возрасте. Лет под пятьдесят. Лицо довольно привлекательное. Черты правильные, пусть и немного грубоваты на мой вкус. На висках серебрится седина, а взгляд устремлен на меня.
— Доброе утро, мисс, — представился он, пока я поднималась с ковра, придерживая юбку.
— Доброе, сэр! — произнесла удивленно.
Мужчина улыбнулся и поспешил представиться:
— Полагаю, вы Клэр, мисс? А мое имя, Джеймс Дженкенс. Я камердинер лорда Де Вирра.
Он учтиво поклонился, и я присела в своем неловком книксене.
— Рада знакомству, сэр! — проговорила я.
— И мне приятно! — он то ли не имел предрассудков против големов, то ли просто не знал, кем я являюсь на самом деле. Впрочем, вторую мысль я почти сразу отмела. Так как мое лицо было ответом на все вопросы. Големы ведь похожи. И я не исключение. Так что, мужчина явно не испытывал неприязни к глиняным служанкам. А возможно, просто привык. Ведь я в Академии была не одна такая особенная.
— Вы закончили уборку, мисс? — уточнил камердинер, глядя, как я принялась поспешно поднимать с ковра чистящие средства. — Потому как, милорд Тристан должен с минуту на минуту вернуться. Полагаю, вам стоит покинуть покои до его возвращения.
Дважды просить меня о подобном не стоило. Я и сама была бы рада не встречаться с хозяином. А потому кивнув, устремилась к выходу, радуясь тому, что теперь помогать с одеждой этому наглецу предстоит на мне, а сэру Джеймсу! Вот только судьба оказалась не так благосклонна ко мне, как я надеялась. Мы столкнулись в Тристаном в дверях. Он распахнул их в тот самый момент, как я протянула руку в дверной ручке. Да так и застыла, глядя на Де Вирра, появившегося на пороге.
Вид у него был уже не такой ухоженный, как час назад. Волосы пришли в беспорядок, видимо, после полета на драконе, и одежда казалась помятой.
— Сэр! — выдавила я, проворно юркнув в сторону и присаживаясь в книксене, хотя мне самой претило подобное выказывание покорности в отношении Тристана. Но в таких случаях, я не уставала напоминать себе, что это временно.
Синие глаза сверкнули недовольством. Не сказав ни слова, Де Вирр прошел вперед, а я шмыгнула в дверь и была такова, решив предоставить мужчину его камердинеру. Скорее всего, после прогулки, Тристан отправится на учебу. А я смогу, наконец, осмотреться и разузнать, где мне искать профессора Бломфильда.
В тесной каморке его кабинета царил полумрак. Он сам зашторил окно, отрезав доступ солнечному свету, чтобы тот не мешал работать. Только после этого расстелил на столе карту и наклонился над ней, рассматривая границы королевства и сетуя на то, что выбрал не совсем подходящую по масштабу. И все же, на ней было достаточно подробно выделены замки и крупные поселения, что уже радовало.
Мужчина провел ладонью над поверхностью карты, и она ответила мягким сиянием, оживая на глазах.
— Хм, — проговорил он. Качнулся назад, доставая из кармана длинного сюртука кулон на серебряной цепи. Черная жемчужина, неправильной формы, вправленная в серебряную слезу, выпала из пальцев и повисла, закачавшись маятником над картой. В ее глубине вспыхнул крошечный алый огонек, и мужчина снова издал довольный звук, больше похожий на кряхтение, и снова наклонился над столом, принявшись водить кулоном над картой и внимательно следя за тем, не станет ли огонек ярче. Не сменит ли свой алый на другой оттенок.
Север страны ответил молчанием. Кулон никак не реагировал. Лишь покачивался и поблескивал кровавым огоньком, похожим на крошечное сердечко, бившееся внутри такого же маленького черного тела. Отчего жемчужина казалась живой.
— Значит, не здесь, — пробормотал мужчина и повел украшением дальше отправляя его в путь к востоку страны. Но и там жемчужина молчала.
- Хм, — повторил он, когда юг и запад ответили таким же молчанием. Ничто не менялось в маленьком сердце кулона.
— Остается только центральная часть королевства, — вслух проговорил он и повел рукой, удерживая цепочку как можно ровнее, чтобы не сбиться с толку, если она отреагирует на тот или иной город.
— Сэр! — в двери после глухого стука вошел мужчина. — О, простите, сэр!