«Приятной встречи со своим отражением…» — Беседа с той незнакомкой до сих пор всплывала в сознании яркой вспышкой.
— Александр, — позвала его, когда мы уже хотели расходиться на площадке второго этажа. Зазывательски качнула головой, поднимаясь на несколько ступенек выше. Розенталь шагнул за мной.
На мгновение перегнувшись через перила, я осмотрела пространство между пролетами. Вроде никого.
— Ты выглядишь слишком загадочно.
— А ты слишком проницателен. Надо оставлять людям место для тайны.
— Не слишком ли много их у тебя? — хрипло прошептал он, приблизившись. Иногда от одежды Розенталя пахло табаком, не тем дешевым табачным дымом сигарет, а чем-то совершенно иным. Вот и сейчас я уловила легкий, совсем неприметный запах, смешанный с «ароматами» подземелья.
Я вспомнила пепельницу в доме Мартина. Скорее всего, блондин и курил, а огневик просто находился рядом.
— Но сейчас станет еще на один меньше, — призналась я, прислоняясь спиною к высоким перилам. — Я встретила кое-кого в этом доме. Как раз перед нашим столкновением на лестнице, когда ты позвал меня, чтобы предложить работу.
— И кого ты встретила?
И я рассказала, пытаясь вспомнить все слова незнакомой женщины. По мере моего повествования лицо огневика становилось все сосредоточеннее и задумчивее. Но в то же время я поняла, что мне тяжело прямо смотреть на парня, невольно мой взгляд начинал бегать, надеясь укрыться от чужого, столь пристального, внимания.
— Конечно, она могла сказать, что я отражение, потому что попаданка из другого мира. Но почему своим отражением? И вдруг она имела в виду именно тебя? Я не могу отделаться от мысли, что в словах той женщины стоит искать что-то важное.
Александр посмотрел в сторону, туда, где в верхнем пролете этажа виднелась часть крыши соседнего дома и краешек луны, выглядывавший из-за нее.
— В Церенте есть ведьмы. Правда, найти их тяжело. Предпочитают не раскрывать себя из-за реакции людей. Кто-то начинает их почитать, другие — бояться. Маги используют лишь стихию, и по сравнению с ведьмами мы материалисты. Мы не способны чувствовать или узнавать прошлое и будущее предметов, угадывать суть. Их же восприятие на несколько другом уровне. Но не факт, что тебе повстречалась ведьма, может, это была какая-то сумасшедшая.
— А как эта сумасшедшая попала в дом? — Я нахмурилась.
Я ожидала от Розенталя другой реакции. Не знаю какой, но точно иной. Внешне слишком спокойный и отстраненный, он напоминал себя того, каким был в окружении магов у фонтана, — будто происходящее его не касалось.
Внутри заворочались отголоски сомнений.
— Не знаю. Я поговорю с Вацлавом, может, он замечал что-нибудь необычное. — Огневик спустился на ступеньку ниже, собираясь уходить.
Жар по телу гулял мелкими и частыми волнами — выдавая либо чужое волнение, либо нетерпение. Возможно, парень просто торопился уйти. А может и нет…
— Ладно, — отозвалась я, с подозрением смотря на него. — Спроси. И еще, насчет того магического следа, что уловил артефакт в переулке. Если мы найдем похожий отпечаток ауры на ком-то в академии, это ведь будет означать только одно — виновность?
Александр усмехнулся.
— Кто-то все же хочет поиграть в детективов?
— Может быть. Эта ситуация в городе не дает мне покоя. Я, конечно, не верю, что добьюсь успехов, но если предприму хоть что-то, мне станет легче. — Мысли об этом давно крутились в голове. Конечно, глупо распыляться на что-либо еще, но все же, если это поможет мне избавиться от страхов, то почему бы и нет?
— Да, — сухо признал он. — Если след совпадет, то этот человек и будет нашим убийцей. По крайней мере никто не мешает его проверить с целью убедиться, что мы не ошибаемся.
— Понятно. Тогда до завтра. И спасибо за сегодня, просто не представляю, сколько бы мне понадобилось времени, чтобы вымыть пол в том подземелье.
— Постарайся больше не попадать в медкрыло. Такая благодарность меня устроит, — заявил Розенталь. Теперь его лицо выглядело более открыто.
Я улыбнулась:
— Я бы и рада обещать, но боюсь, что от меня это не зависит.
Я вновь тонула в этих темных глазах, которые пробуждали во мне совсем не свойственные чувства и желание. Желание забыть про все обстоятельства и гордость. И мне стоило огромных усилий отвернуться и с легкой дрожью в голосе произнести: