«А ты, наоборот, слишком спокойна», — укорила саму себя. Но что поделать, если я смотрела на ситуацию иначе? И совсем не испытывала тех чувств, что терзали подругу.
Видимо, что-то разглядев в моих глазах, Кирстен чуть расслабилась. На это потребовалось несколько минут, но она все же взяла себя в руки.
— Ладно. Это твое дело, Ева. И я надеюсь, что ты не пожалеешь, — сказала она и задумчиво замолкла. Над ее переносицей пролегла хмурая складка. — Только не думаю, что Данилу стоит об этом знать.
— Почему?
— Ему очень не нравятся местные. Ты не заметила? Он вроде бы пытается это не показывать, но мне кажется, у него взгляд холодеет, когда он видит кого-то из них, — покачав головой, отозвалась она.
После ее слов я неожиданно осознала, что в последнее время мы с парнем почти не общались: лишь редкие обеды в столовой, парочка мимолетных встреч в коридоре и один вечер в городе, когда я клевала носом.
Я правда могла не обратить внимания, ведь раньше тонула в собственной ненависти, а после мы уже не проводили столько времени вместе. Все мои свободные часы отнимали занятия, турнир и вечера на складе.
«Надо бы это исправить… И поговорить с ним самой, как с Кирстен», — решила я, еще не подозревая, что времени у меня на это оставалось совсем чуть-чуть.
Я прибежала в столовую рано. Одна, без привычной компании. В конце занятия устроили проверочную работу, и поскольку я сдала ее одной из первых, меня отпустили пораньше. Быстро сложив на поднос еду для себя и Кирстен, я кинулась к нашему любимому столику у окна.
Заняв наше место, принялась ждать, бездумно осматриваясь. Обеденный зал был едва ли не самым огромным помещением в замке и вмещал в себя практически всех студентов одновременно. От этого в часы перерыва здесь постоянно царил шум.
Друзья задерживались. Но неожиданно в столовую вошел ректор академии. С его появлением студенты оживились, провожая его спину взглядом.
Я нахмурилась. Мужчина шел в противоположную сторону помещения, за ним по пятам спешили его секретарь и магистр Льюис. Я с трудом вспомнила имя преподавателя, ведь он не вел у меня никаких занятий.
— Привет, водница. — Внезапно напротив меня бесцеремонно уселся Альбер. Он осмотрел мой поднос, чуть скривился и добавил: — У меня к тебе дело, дорогая, и оно в твоих же интересах.
Студенты не знали, куда глядеть: то ли на нас, то ли на главу учебного заведения. Димитар обернулся, бросив грозный взгляд в никуда, и чужое внимание стало менее заметно. Но я все равно ощущала его, словно нежеланные прикосновения, оставляющие следы на коже.
Я крепко сжала челюсти. Этот придурок вновь выбрал самое людное место!
— Сомневаюсь, — отозвалась я. — В прошлый раз я ничего не потеряла. Думаю, и в этот раз будет так же.
— Ошибаешься, — уверенно заявил он.
Раздался громкий хлопок, под потолком рассыпались, словно конфетти, искры, и все уставились на ректора. И я в том числе, почти забыв о Димитаре. Парень этим воспользовался — обогнул стол и сел теперь рядом, почти вплотную.
Примерно так же Лея прижималась к Розенталю. Кстати, огневика в столовой пока не наблюдалось.
Я отодвинулась, борясь с навязчивым желанием схватить вилку со стола и всадить магу земли в руку, которую он положил рядом с моей.
— У меня есть несколько объявлений для всех студентов академии. По возможности расскажите об этом своим отсутствующим сокурсникам, — начал ректор. Его очки переливались, отражая свет из столовой и не давая разглядеть глаза мужчины. После того как я узнала, что он лично обучал Розенталя, глава стал привлекать еще больше моего внимания. — Елизавета Сизова находится в столичной больнице, по заверениям врачей, жизни девушки больше ничего не угрожает. Мы до сих пор продолжаем поиск виновного, и пока он не найден, я ввожу определенные ограничения для студентов академии.
По залу пронесся разочарованный стон, в основном негодовали местные студенты.
— Эх, а я просил ее не бродить по вечерам, — с неправдоподобным разочарованием в голосе прокомментировал Альбер. В голове вспыхнула догадка.
Елизавета. Лиза.
И перед глазами вновь предстал тот внутренний сад со старым фонтаном. Я посмотрела на парня.
— Ты ее знал?
Спросила, а мой голос едва не звенел.
— Конечно. Мы дружили, — беззаботно отозвался он, а я уже всерьез покосилась на вилку. Его равнодушие вызывало во мне какой-то животный гнев.
Тем временем ректор академии стал перечислять правила, которых теперь предстояло придерживаться студентам: возвращаться домой до темноты (за нарушение последует наказание), не уходить далеко от своего дома, исключение — академия и поездки к родным, что живут в другом районе столицы или за ее пределами. С каждым словом на лицах местных студентов все больше проявлялось недовольство.