Хотя теперь я скорее лед. Чуть подтаю и вновь замерзну, подлечив раны.
— Так что все-таки произошло? — спустя несколько секунд спросил Вацлав. Он все еще держал меня за локоть, будто опасался, что я свалюсь. В коридорах с высокими сводами царила прохлада, до медкрыла нам оставалось еще пара минут пути.
— Вурдалак. Мы изучали бестелесного вурдалака. Слышал о таком? — Мой голос чуть дрожал.
— Конечно слышал. — В его взгляде промелькнуло понимание, губы парня сжались в тонкую линию.
Я невидяще посмотрела перед собой, и новый смешок не заставил себя ждать.
— Магистр оставил нас с ним, запретив выходить из аудитории.
— И он начал вас выпивать?
— Нескольких успел. Такое каждый год происходит, верно?
— Да, — сухо подтвердил он. — И что же произошло потом?
— Я кинулась в него.
— Что?
— Ну, я решила его отвлечь, поэтому побежала. Но мои волосы… Они застряли. Тварь завыла, кинулась к окну, прошла сквозь стекло. Меня же прижало к нему, но в итоге оно пошло трещинами, и я выпала. — Порез на щеке ныл, и что-то кололо спину. Мой гардероб удивительно быстро приходил в негодность и требовал замены. – Похоже, я убила вурдалака. Хотя именно на это я и рассчитывала…
Вацлав неожиданно отпустил мой локоть и нащупал ладонь. Свежая царапина отозвалась болью. Кожа парня была горячей, словно кипяток.
Моя икота мгновенно прошла, сменившись иными переживаниями.
— С самого начала планировала убить его? — Рыжие волосы падали на лоб, придавая ему хулиганский вид.
— Да. Другого выхода не оставалось, — ответила я, высвобождая руку. Мне нравился Вацлав, но не настолько, чтобы потерять голову.
С Александром все было иначе. Я почти не колебалась, но и чуяло мое сердце, что огневик опасен. Подпустишь слишком близко — и он причинит боль, даже сам того не желая.
От соседа не укрылся мой жест, но он сделал вид, что ничего не заметил.
— Мои волосы копят энергию, ты же видел свечение вчера в пруду. И я понадеялась, что, благодаря этому, они хотя бы отчасти состоят из магии. Правда, я и предположить не могла, что они увязнут внутри твари. Но так или иначе, они выполнили свою задачу – закололи ее. Но вот почему я не разбилась, вопрос куда интереснее. Есть идеи? — Я уставилась на него, надеясь познать разгадку.
— Одна, почти невероятная, но в то же время я в ней уверен, — заявил Вацлав.
— И какая?
— За это придется заплатить.
— Как же? — Я сощурилась. Мне почудилось, или в моем голосе звучал вызов?
— Своим вечером, — улыбнулся парень. Его зеленые глаза блеснули. — Мне скучно. Можно встретиться на кухне. Просто поужинать.
— К сожалению, я обещала свой вечер Кирстен. Мы решили посидеть где-нибудь не допоздна, а потом мне надо пораньше лечь спать. Завтра у вас прибытие магических камней, и казначей просто обязан присутствовать. Если только послезавтра… Что? Я занятая девушка.
— Послезавтра так послезавтра, — согласился Вацлав, вновь беря меня под локоть. Коридоры огласил звон колоколов — занятие подошло к концу. — Идем, а то скоро станет не протолкнуться.
— А как же то, почему я не разбилась? — напомнила я, послушно шевеля ногами.
— Не беспокойся, сейчас расскажу.
Глава 2 В медкрыле...
В столовой, как всегда, было оживленно. Но Александр никогда не тонул в студенческом потоке, тот словно огибал его, избегая и держась на расстоянии. Опустив поднос с едой, парень сел.
Рукав рубашки приподнялся, оголяя тонкий белый шрам на внешней стороне запястья. Ничего серьезного — результат драки. Пусть и очень глупой.
— Ты уже здесь? — Лея заняла место рядом. Она приветственно улыбнулась и, потянувшись к огневику, как ни в чем не бывало поцеловала его в щеку. — Я соскучилась. Знаешь, вчера я вела себя неправильно. Извини.
Розенталь положил столовый прибор и одернул рукав. Он полагал, что уже давно привык к эмоциональным качелям девушки и постоянным фальшивым извинениям, но ошибался.
— Может, ты хочешь как-то загладить вину? — холодно поинтересовался огневик.
— Что?
— Чтобы твои извинения не оставались пустыми словами, как обычно.
Ее лицо напряглось: губы сжались, глаза будто потемнели.
— В таком случае, может, и ты загладишь свою вину? Ты тоже не всегда поступаешь верно.
Розенталь криво усмехнулся.
— В отличие от тебя, Лея, я не извиняюсь, а значит, не считаю себя не правым.