Понятно, что в академии оставались его агенты, другое дело, что им было много сложнее подобраться к библиотекарше. А на востоке культ набирал силу. Правительство не вмешивалось, король, казалось, вовсе не замечал каких-то изменений. Жрецы тоже не выражали беспокойства, мол, одним культом больше, одним меньше. Сколько их уже было. Чем меньше преследуешь, тем быстрее наступает разочарование у населения.
Но равнодушие властей куда меньше беспокоило барона, чем полное спокойствие магического управления. Как сказал тот мальчишка-магистр, Рикитс. Да, они проверили этого человека. Одна из ключевых фигур, которая может отсеивать многие бумаги. Но он не человек. Точнее, не чистокровный человек. Его мать была человеком, а отец — тритон. Насколько известно, женщина умерла несколько лет назад от старости, все-таки и сын не молод — шестой десяток разменял. Хотя, он все-таки маг, не стоит забывать об этом. А отец вполне бодр и радостен, завел новую семью, что не мешает ему приглядывать за ребенком от связи с обычной человечкой. Не потому ли сын так обозлился на магов и расы, что сам был человеком, а не тритоном, пусть и унаследовал какие-то способности?
Увы, проблема магов и магических рас заключалась в том, что они жили много дольше, чем обычные люди. Был плюс — кровь не смешивалась, и мир не захлестнуло огромное количество полукровок, но браки между магом или представителем иной расы и человеком без способностей были обречены. Родителям было тяжело смотреть, как старятся и умирают дети, которым не повезло родиться обычными людьми, дети с тоской смотрели, как один родитель, молодой и полный сил, провожает в последний путь другого, или ухаживает за выжившей из ума второй половинкой, при этом не гнушаясь отношений на стороне, поскольку сам еще далек от старости. Возможно, в чем-то боги правы, возможно, нет. Барон никого не оправдывал и не обвинял. В какой-то степени ему повезло. Его жена, юная саламандра родила ему обычную дочь, у которой не было каких-либо заметных способностей, так что магии ее обучать не стали, а сама погибла, когда Анвисе было несколько лет. В одном из городов случилось землетрясение, и она спасала детей, а саму ее завалило обломками зданий, из-под которых женщина уже не смогла выбраться.
Барон посмотрел на портрет молодой женщины и вздохнул. Прошло больше десяти лет, а он не может забыть свою жену. Анвиса — самый дорогой подарок, который она успела ему подарить. Второму малышу не суждено было появиться на свет. Так ли он прав, скрывая от дочери, что она принадлежит огненным? Ее огонь настолько слаб, что Анвиса скорее простой человек, чем саламандра. Ей тяжело будет с сородичами. Наверное, прав. Вот только жениха бы ей подобрать подходящего, а там разберется. Сейчас есть проблемы много важнее.
Над городом еще кое-где продолжалось магическое представление, гости продолжали шумно поздравлять друг друга, но, по сути, все закончилось. Уже днем он вернется к работе. Раз король, правительство и жрецы делают вид, что все в порядке, это не значит, что так будут поступать остальные.
Дверь кабинета тихонько приоткрылась, и внутрь скользнула завернутая в темный плащ фигура.
— Господин Ларинс, у меня новости, — раздалось из-под капюшона.
— Опять плохие?
— Судите сами, мой господин, — из рукава высунулась крепкая, покрытая редкими чешуйками рука с длинными когтями, протягивая небольшой конверт. — Эта информация чудом сохранилась. Наши враги полагают, что свидетелей не осталось в живых. Мне чудом удалось найти выживших.
— Благодарю, Тром. Можешь отдыхать. Ужин в твоем склепе, как ты и просил. Но я был бы рад, если бы ты присоединился к нам.
Фигура вновь поклонилась и исчезла так же тихо, как и появилась.
Я вошла в нашу с Льертом спальню и со стоном упала на кровать. Обратная дорога заняла почти два дня. Снег валил не переставая. Льерт, как мог, старался помочь кучеру и животным, но и у магов силы не бесконечны. Лишь к концу первого дня тучи начали расходиться, а после выглянуло солнце. Но прошел еще не один час, прежде чем показалась повозка, призванная расчищать дорогу. Надо ли говорить, что окончание пути все пассажиры встретили аплодисментами.
Впрочем, не успели мы войти в наше общежитие, как магистра срочно вызвали в административный корпус. Он только успел передать мне наши вещи и быстро ушел. Я притащила лишенные веса при помощи магии сумки, заставила себя стянуть сапоги и куртку, и теперь блаженствовала на застеленной пледом постели, уговаривая себя встать и пойти в душ. Уговоры слабо помогали. Тогда я представила ванну с маслом и пеной. Организм задумался, после чего решил, что не против подобного времяпровождения. Более того, он даже согласен подняться и приготовить все это.