В воспитательных целях я еще раз пнула шутника, а потом успокоилась. Надо, так надо. И когда мозолистые пальцы медленно скользнули вверх, задирая сорочку, я не сопротивлялась и изо всех сил старалась не покраснеть, хотя была очень смущена. Вот только анатомию Макс знал отвратительно. Иначе с чего бы это ему искать ребра в районе груди?
Под легкими поглаживающими прикосновениями кожа начала гореть, а голова закружилась. Когда ладони легли на мои полушария, а большие пальцы дотронулись до напряженных вершинок из груди вырвался тихий стон. Он-то меня и отрезвил.
Я попыталась оттолкнуть мужчину, но он перехватил мои запястья и завел их мне над головой, а срывающееся с губ возмущение заглушил страстным поцелуем. Это было безмолвное требование покориться, признать своего мужчину. И через некоторое время я прекратила вырываться, поддаваясь его напору и отвечая на поцелуй. Постепенно из страстного поцелуй стал нежным, губы как крылья бабочки коснулись уголков губ и заскользили выше к виску, втянули мочку уха, от чего сердце застучало еще быстрее, а потом медленно стали спускаться вниз. Теплое дыхание коснулось шеи, вызывая стаю мурашек и легкую щекотку, после чего кожу лизнули и поцеловали. Вырвавшийся из меня стон был протяжным и громким, но мне было все равно. Поглощенная сладкой пыткой, я хотела чтобы она никогда не заканчивалось, и мягкие губы продолжали касаться чувствительных точек на моей шее.
Я даже не заметила, когда мои руки отпустили, а мужские ладони легли на грудь, сжали ее, но через мгновение спустились ниже на ребра, прошлись по ним массирующими движениями, а в воздухе запахло чем-то травяным.
— Ну вот и все, — хрипло произнес Макс, горящим взглядом смотря мне в глаза и нехотя отстраняясь.
Медленно приходя в себя, я стала осознавать произошедшее, от чего мое раскрасневшееся от страсти лицо стало еще ярче, но возмущаться почему-то не хотелось. Напротив, я хотела, чтобы он прижал меня к кровати и повторил все заново. Чтобы нежно, но в то же время страстно ласкал мою кожу.
В противовес моим желаниям, он поправил на мне сорочку, натягивая ее до колен, и прикрыл глаза. А до моего затуманенного сознания стали доходить его слова.
— Что все?
— Ребра я смазал, — пояснил Макс и неуверенно посмотрел мне в глаза, но не найдя в них желания убить, расслабился и соблазнительно улыбнулся.
— Очень печально, что процедуру нужно проводить ежедневно в течение недели, но думаю, что мы сможем сделать процесс более... приятным, — промурлыкал этот соблазнитель. Опечаленным, вопреки своим словам, он нисколько не выглядел. Впрочем, я тоже.
Так и прошел остаток моих двухнедельных каникул: днем мы с подругой гуляли по городу и даже еще раз пешком выбрались в лес и в соседний город, где я накупила себе шмоток. И везде нас сопровождал Макс. На все намеки, что у него должны быть и более интересные занятия, чем слушание девичьей трескотни, он отвечал, что если он меня оставит, то я опять куда-нибудь вляпаюсь. Крыть было нечем.
А вечером... Ох, вечером он меня «лечил». Сомневаюсь, что мазь мне все еще требовалась, так как у меня давно ничего не болело, но он настаивал, что предписания лекаря нужно неукоснительно соблюдать. Пару раз я пыталась забрать баночку, чтобы втирать в ребра самой, но мне опять отказали. Видите ли, он чувствует за меня ответственность и должен точно знать, что все сделано правильно и, вообще, он лекарю обещал. Ага, ага, так я и поверила. Поэтому заканчивалось все тем, что меня зацеловывали до потери памяти, а потом распаленную оставляли одну в спальне. Его пожелание: «Спокойной ночи» слышалась при этом явным издевательством.
А потом, так же внезапно как и начались, каникулы подошли к концу. Несмотря на мои сомнения, Макс и слова против моей учебы не сказал, а только сообщил, что будет навещать меня в городе. При этом он так посмотрел на меня, что в животе сладко заныло. Умеет же он одним взглядом донести то, о чем не желает говорить вслух. Хотя может это у меня фантазия разыгралась. Приучил меня к своим прикосновениям за неделю, и теперь мне во всем намек слышится.
Последний раз притянув меня в крепкие объятия, он достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее мне. Боясь и в то же время ожидая увидеть там кольцо, я открыла ее. Но не угадала, это были аккуратные небольшие серьги в виде золотых листиков, в центре которых красовалось три зеленых сверкающих камушка. Украшения были очень красивыми, но я отчего-то расстроилась, хоть и не дала эмоциям отразиться на лице.
— Это артефакты связи. Дотронешься до любого из них пальцем и подумаешь обо мне, в то же мгновение я услышу тебя, а ты меня.
Да это же круче мобильника, вот так удача. Я поблагодарила Макса и вдела подарок в уши.
— А общаться с помощью них можно с кем угодно?
— Нет, только со мной, — снизил он градус восторга, а потом быстро чмокнул меня в губы и помог забраться в экипаж.
Лошади тронулись, а я все сидела, высунувшись в окно, и с грустью провожала глазами мужчину. Удивительного мужчину, сумевшего-таки пробраться в мое сердце.
***
А в академии царил бедлам. Как еще назвать то, что куча студентов сновала с багажом, образуя заторы на лестницах и поторапливая впередиидущих витиеватыми ругательствами, оповещающими, что в предках у них затесались черепахи. И это в лучшем случае. Только при поступлении я видела нечто похожее, да и то дышать было легче.
Это я к чему, меня спереди и сзади плотно облепили студиозы, и очереди этой не было конца и края. Хотя, если сказать честно, людей было не так уж и много, а вот сумок, их да, много. У некоторых их было по пять огромных штук, а один парень вообще пакет в зубах держал. Никак долгими тренировками мышцу зубную качал. И ладно, если спереди я вписалась в мягкое женское тело, но сзади-то был твердый чемодан с выпирающими острыми углами. Синяк будет однозначно.
Но все плохое заканчивается, и вскоре я доковыляла до своей двери, таща уже не одну, а две сумки. И зачем скажите я столько вещей купила? Мучаюсь вот теперь, но не одна. Громко пыхтя, рядом шла Элая.
— Девчонки, привет! — послышался сзади радостный окрик, и мы обернулись. Сияя белоснежной улыбкой к нам спешила Азиза. Легкая, стремительная, она заметно поправилась и теперь не выглядела умирающей от голода, хотя все еще была очень худой. Платье из дорогой ткани, какой ранее никогда у нее не наблюдалось, удачно скрывало отсутствие пышных форм и очень ей шло. Определенно, оно не куплено в магазине, а сшито по личным меркам.
— Привет, — я тепло поприветствовала ее. Надо же, как она нам рада. Даже не ожидала.
— У тебя новое платье? — тоже заметила подруга. — Тебе очень идет.
На этот комплимент девушка просияла, как новая монетка, и одернула юбку, расправляя на ней несуществующие складочки.
— Да, у меня новый гардероб, — гордо поведала она и добавила немного застенчиво: — Приходите ко мне, я вам все платья покажу.
В комнате Азизы я была пару раз, ей повезло, а может и не повезло, это смотря с какой стороны смотреть, но жила она одна, без соседки. Не представляю, как бы мне было скучно без Элаи.
Как-то я спросила Азизу, не одиноко ли ей, на что она ответила, что любит уединение и тишину. Поэтому приглашение в гости было событием редким и чем-то из ряда вон выходящим. Тем не менее и рассматривать ее новые шмотки хотелось не особо, поэтому на ее приглашение я только неопределенно качнула головой. Может приду, а может и нет. По настроению.
В этом семестре помимо старых предметов добавились новые, и первой в расписании стояла фауна. Зайдя в аудиторию, мне на миг захотелось выбежать обратно и заорать на всю академию, а все потому, что прямо на входе студентов встречало милое такое чучелко под два метра ростом с зубами, когтями, чешуйчатым хвостом с костяными наростами и всем причитающимся. Проще говоря, это был динозавр, а о том, что он уже давно мертвый нас никто не предупредил, так что нечего смотреть на меня таким укоризненным взглядом и демонстративно ковырять пальцем в ухе.