— А вы что, бинт захватили с собой? Если вы помните, магия здесь не действует.
Стефани закрыла лицо руками. В один момент на нее навалилась вся ужасная правда ситуации, в которой они оказались: одни в чужом мире, без оружия, без магии, в кромешной темноте, окруженные монстрами. Ладони ее были ледяными, а вот лицо горело. Ее затрясло, грудь болезненно сдавило, и Стефани судорожно вздохнула. Вздох этот оказался подозрительно похож на всхлип.
— Только этого мне не хватало, — растерянно пробормотал Кроу.
Он не имел ни малейшего представления о том, как утешать истеричных барышень. Да что там! Он сам был на грани истерики. Ему было не привыкать к темноте, но никогда еще она не была такой абсолютной. Кроу знал несколько немагических способов постоять за себя, но еще ни разу не сталкивался с существами, подобными этим… он даже не знал, как их назвать. Ему приходилось бежать наперегонки со временем, но у него обычно была возможность хотя бы следить за тем, сколько у него осталось в запасе…
Сейчас же он оказался слеп, беззащитен и беспомощен, а с ним к тому же была еще и эта девочка. Он был обязан вытащить ее из этой передряги, все-таки она его студентка, пусть даже и не имеет отношения к его факультету. Надо как-то выбираться. Попытаться вернуться туда, откуда они пришли, сделать это в ближайшие четыре с чем-то часа, при этом не угодив в лапы кровожадным монстрам. И все в темноте и без магии. Эта Ночь Умертвий определенно запомнится ему до конца жизни.
— Только не ревите, Грей, — потребовал Кроу. — Мы еще не умерли.
— Я и… не реву, — прерывисто ответила Стефани и язвительно добавила: — Хотя думаю над этим, потому что когда мы умрем, реветь будет уже поздно.
Кроу закатил глаза, но потом вспомнил, что она не может этого видеть.
— Если очень хотите, можете пореветь секунд тридцать, но не дольше. Мы не можем долго здесь оставаться: время играет против нас.
— Вы действительно думаете, что мы выберемся отсюда? — с сомнением переспросила Стефани.
Она, сколько ни приглядывалась, не видела даже самого Кроу, хотя судя по всему его лицо находилась в нескольких сантиметрах от ее. И от этого сердце в груди заходилось в бешенном темпе и дышать становилось трудней. Паника накатывала волнами и не давала пошевелиться, сколько Стефани ни пыталась убедить себя в том, что попадала в переделки и похуже.
— Не знаю, но попытаться мы должны.
— Класс, — процедила Стефани, хватая ртом воздух.
Чего ж тут так душно стало? Как будто воздух затвердел и теперь не хочет лезть в легкие.
Кроу не сразу понял, что происходит, только почувствовал, что Стефани задрожала сильнее, ее дыхание стало сиплым и поверхностным. Паническая атака. Однажды такое случилось и с ним, поэтому он знал, как трудно в такой ситуации взять себя в руки.
Он схватил Стефани за плечи и с силой сжал, пытаясь привести ее в чувства.
— Мы выберемся, мисс Грей, не тряситесь. Успокойтесь! — прошипел он, понимая, что слова на нее никак не подействуют. Она продолжала задыхаться. — Давай же, девочка, вспомни, кто ты и через что прошла. — Он легонько встряхнул ее. — Закрой глаза и дыши глубже.
— Я и так ничего не вижу, — заявила Стефани, с трудом борясь за каждый вдох.
— Делай, как я говорю, — потребовал Кроу.
Она послушалась, закрыла глаза и снова попыталась вдохнуть. Почему-то действительно стало легче это сделать. Сейчас, когда ее глаза были закрыты, темнота не воспринималась как нечто из ряда вон выходящее, теперь она не пугала ее. Паника отступила, позволяя сосредоточиться на действительности. А в действительности были сильные, теплые руки, сжимающие озябшие плечи так, что на месте пальцев наверняка останутся синяки, было горячее дыхание, которое обжигало лицо где-то чуть выше левой скулы, был мягкий обволакивающий шепот, который проникал глубоко в душу, вытесняя страх и вселяя уверенность:
— Ты здесь не одна, слышишь? Я с тобой, я тебя не брошу. Мы сейчас выйдем из этой ниши и вернемся назад. Вернемся туда, откуда пришли. И потом снова окажемся дома. У нас достаточно времени, чтобы найти обратную дорогу, нам его хватит. Мы будем идти очень тихо, эти монстры нас не услышат и не найдут. С нами все будет хорошо, слышишь меня? Если мы не будем паниковать, у нас все будет хорошо. Идем?
Стефани судорожно вздохнула и покачала головой:
— Подождите, там очень темно, мы с вами потеряемся. Там ведь ничего не видно. Может, подождем, пока наши глаза привыкнут?
— К такой темноте невозможно привыкнуть, — возразил Кроу. — Мы видим предметы, потому что от них отражается свет. Когда света мало, мы видим хуже, но к этому можно привыкнуть. А когда света нет совсем, то здесь уже ничего не сделаешь. Мы только потеряем время.