Поняла Стефани или нет, но руку его выпустила. Кроу кивком попрощался с ее матерью и постарался поскорее уйти, но ректор Милдред увязалась за ним следом и остановила его на выходе из лазарета.
— Карл, — строго начала она, — мне кажется, нам нужно серьезно поговорить.
Он спокойно взглянул на нее и отрицательно покачал головой.
— Нет, не нужно. Я знаю все, что вы можете мне сказать. И заранее со всем согласен.
— Карл, — ее тон немного смягчился, — она вдвое тебя моложе. Еще совсем девчонка. Ты не можешь…
— Марна, — перебил Кроу, неожиданно коснувшись ее плеча и напугав внезапно появившейся на губах грустной улыбкой. — Я знаю. Правда.
— Значит, я могу рассчитывать на твое благоразумие? — недоверчиво уточнила ректор.
— Благоразумие — мое второе имя, — усмехнулся Кроу.
Больше она удерживать его не стала.
15
На следующий день Стефани пришла к нему сама. Кроу не ожидал ее визита. Она застала его врасплох в лаборатории, как раз когда он разливал по порционным бутылочкам зелье для нее. Ее лицо оставалось бледным, под глазами лежали темные круги, но зато она уверенно держалась на ногах.
— Вы пришли за зельем, мисс Грей? — как можно равнодушнее поинтересовался он, старательно делая вид, что слов, сказанных им в подземелье, просто не существовало. Может быть, она и не помнит ничего?
— Я пришла попрощаться перед отправкой домой и еще раз поблагодарить вас за мое спасение, — Стефани несмело улыбнулась. — По крайней мере, так я сказала маме. Но зелье могу заодно забрать.
— Что ж, подождите минуту, — он взял третий пузырек и уверенно перелил в него из черпака порцию зелья.
Стефани подошла ближе, нервно кусая нижнюю губу и делая вид, что ее интересуют приборы и ингредиенты, разложенные на столе, хотя она уже знала в этой лаборатории все до последней мензурки. На самом деле она бросала пытливые взгляды на него.
— А еще я хотела поговорить с вами, — волнуясь, продолжила Стефани. — О том, что вы сказали там, в подземелье.
Рука дрогнула, и почти целый черпак пролился мимо бутылочки. Кроу недовольно поджал губы и взмахнул рукой, убирая пролившееся зелье.
— Не о чем говорить, мисс Грей, — вздохнул он, успевая выпалить это до того, как она скажет что-то еще, возможно, поставив себя в неловкое положение. — Мне и там следовало промолчать. Но раз уж я не сделал этого, давайте хотя бы сделаем вид, что я ничего не говорил. И вы ничего не говорили.
Она удивленно приоткрыла рот, посмотрев на него с обидой и недоверием.
— То есть… Вы хотите взять слова назад?
— Да, пожалуй, именно так, — кивнул он, стараясь не смотреть на нее. Разочарование на ее лице стало бы для него невыносимым.
— И что, мою открытку вы сожжете, а подарок выбросите? Сделаем вид, что и их тоже не было?
— Открытка ваша потерялась где-то там, в подземельях. Подарок тоже. Поэтому да, считайте, что их не было.
Слова ударили очень больно, поэтому Стефани молчала долго: Кроу успел налить еще три пузырька. Только шумно дышала, глядя на сложенные на столе руки. Хорошо, что между ними был стол.
— Значит, любить меня живую вы не хотите? — с горечью уточнила она наконец. — Умеете только страдать по мертвой или далекой и чужой?
Он снова вздрогнул, но, к счастью, в этот момент ничего не наливал. Стиснул зубы и кулаки.
— Вы забываетесь, мисс Грей, — тихо и угрожающе процедил Кроу. — Я все-таки ваш преподаватель.
Она насупилась и снова замолчала. За это время он успел налить две последние бутылочки, слегка дрожащими руками поставить все в контейнер и протянуть его ей.
— Забирайте и уходите, — велел он, делая вид, что уборка рабочего места сейчас занимает его гораздо больше, чем ее присутствие.
Стефани подтянула к себе контейнер, но уходить не торопилась. Ей было непросто прийти сюда, и так легко сдаться она была не готова. Он мог попытаться взять свои слова назад, но она видела его лицо, когда он их говорил: они были правдой, шли от самого сердца. Она знала это, чувствовала еще с той ночи, когда они бродили по каменному лабиринту, спасаясь от монстров. Видела это в каждой его улыбке и каждом взгляде после.
— Не думала, что вы действительно такой трус, профессор, — бросила она, посмотрев на него исподлобья.
Он снова до боли сжал зубы и попытался сбежать от нее на другой конец лаборатории, процедив через плечо:
— А я никогда и не претендовал на звание героя.
Он долго что-то нервно перекладывал на маленьком столике в углу, пока не понял, что она стоит у него за спиной.
— Что вам еще нужно? — обреченно спросил Кроу, не оборачиваясь.
— Просто хочу понять, что с вами не так? — с долей отчаяния в голосе спросила Стефани. — Вы много лет не были счастливы, сожалели о том, что когда-то позволили любимой женщине уйти. И теперь снова поступаете так же? Почему? Чтобы было, о чем жалеть следующие двадцать лет?
Он стремительно повернулся, шагнул ближе, схватил ее за плечи и встряхнул, угрожающе нависая над ней. Стефани инстинктивно сжалась, напуганная такими резкими движениями.
— Почему? — переспросил Кроу, снова встряхивая ее. — Ты спрашиваешь меня почему?! Где же ваши хваленые мозги, мисс Грей, вы же умная девушка! Неужели ты не понимаешь, что я ради тебя это делаю! Я старше тебя на целую жизнь, девочка. На чертовски длинную, полную всякого дерьма жизнь. Они обе правы: и Милдред, и твоя мать. Я в отцы тебе гожусь. Буквально, потому что я учился с отцом твоего однокурсника. И за эти годы не нажил ничего из того, чем мужчина может компенсировать свой возраст: ни денег, ни славы, ни положения в обществе. Наоборот, мое имя сотню раз скомпрометировано, я сидел в тюрьме, я был преступником. Я вынужден торчать в этой академии, потому что за ее пределами огромное количество людей жаждет моей смерти, а еще столько же — снова упечь меня за решетку, и это единственное безопасное для меня место. Да, я был бы очень с тобой счастлив. Но тебе такое «счастье» не нужно, уж поверь мне. Я камнем повисну на твоей шее и потащу тебя ко дну, на котором сам и топчусь уже хренову кучу лет.
Она все еще смотрела на него с испугом, но вместе с тем в ее глазах уже зажегся упрямый огонек.
— Позволь мне самой решать, какое счастье мне нужно, а какое нет.
Эти слова как будто что-то сломали в нем, пробили брешь в невидимой стене, которую он старательно возводил со вчерашнего дня после короткого обмена фразами с Милдред. Благоразумие, к которому призывала его ректор, куда-то испарилось, и он обнял Стефани и с силой прижал к груди, словно боялся, что она все-таки последует его совету и уйдет. Теперь он уже был не готов ее отпустить.
Она обняла его за талию, сама прижалась теснее, насколько это было возможно, чтобы не мешали очки. Кроу коснулся губами ее макушки, вдохнул запах волос. По непонятной причине, именно то, что происходило сейчас, казалось правильным и естественным, хотя оно и нарушало все возможные правила и приличия и заставляло его чувствовать себя виноватым.
Кроу не знал, сколько они простояли так: просто обнявшись и прижавшись друг к другу. Без слов и объяснений, без взаимных клятв и прочей мишуры. Он опомнился первым, слегка ослабил хватку, намереваясь выпустить ее из объятий.
— Твоя мать, должно быть, заждалась тебя. Еще немного и придет сюда вместе с ректором.
Стефани вздохнула и отстранилась, но уйти не торопилась. Она посмотрела ему в глаза, закусив многострадальную нижнюю губу.
— Так я не поняла… Мы оставляем все сказанное в силе? Или теперь мне нужно забыть и об этом тоже?
Он тяжело сглотнул, на мгновение прикрыв глаза. Зачем она это делает? Зачем ей взваливать на себя отношения с ним? Ее ждет прекрасное будущее, блестящее даже. Вполне вероятно, она сможет вступить в Орден досрочно, сдать все свои экзамены экстерном и покинуть Академию Метаморфоз уже в феврале.
— У нас все равно ничего не получится, Стеф. Мы слишком разные. Ты просто сейчас благодарна мне за спасение, но это рано или поздно пройдет. Ты окунешься в новую для себя жизнь. В ней будет много красивых молодых мужчин, достаточно умных для тебя. И ты влюбишься в кого-то из них.