“А теперь опустошите свои мозги!” — этот мысленный посыл инструктора приковал внимание студентов, — “Все ваши банальные мысли сейчас сливаются во одно общее сознание.”
“Ой! Какой кошмар!” — так подумали практический все девушки.
“Мысленный Вк какой-то!” — эта мысль принадлежала Чистякову.
“Этот приём появился ещё до появления соц. сетей. Вещь удобная, хоть и бывает болезненной.” — объяснил Мирон, прижав пальцы к виску, — “Главное научится контролировать, что думаешь.”
Во время этой пары все студенты, особенно неофиты, находились в напряжении от осознания того, что даже в собственных мыслях нет безопасности. Мирона же веселили их невольные рассуждения о том, что нужно не допускать в своей голове личные мысли, которые моментально уплывут в общее сознание, от чего молодым людям становилось ещё более неловко.
“Не парьтесь, бандерлоги.” — махнул рукой Мирон, — “Пара грамотных нажатий на лоб, и ваш поток мыслей будет перекрыт.”
Главный инструктор показал, как можно закрыть доступ к своим мыслям. Студенты, повторив действия, облегчённо выдохнули, однако их тут же смутил насмешливый взгляд Ардашникова.
“Что не так с этим говнюком?” — подумала Нинель, решив, что у неё получилось перекрыть свой поток мыслей, — “Неужели он не может вести себя по-человечески. Садюга не иначе!”
В этот момент все студенты взглянули на девушку, которая поняла, что её мысли по-прежнему улетают в общее сознание.
“Итак!” — казалось, будто Мирон ничего не слышал, — “Общее сознание будет работать до тех пор, пока вы сами из него не выйдите. Предупреждаю, чем дольше вы будете в нём находиться, тем сильнее оно будет бить по вашему самочувствию. Максимальное время прибывания без серьёзного вреда для здоровья шесть часов. А дальше последствия могут быть самые разные. В самом худшем варианте ваш мозг может погибнуть.”
“А как выйти?” — спросил Василий.
“Сейчас узнаете.” — встав с места, Мирон стал ходить вокруг студентов, — “Есть два способа закрыть общее сознание. Первый представляет из себя насильственное прерывание связи. Оно возможно только в двух случаях: либо кто-то из связующих умрёт, либо же будет опустошён. Второй способ сейчас объясню.”
Безопасное закрытие общего сознания представляло из себя подобие медитации. Когда всё закончилось, и сератская пелена спала с глаз, студенты облегчённо выдохнули.
— Ну, бандерлоги, надеюсь, вы что-то усвоили из этого путешествия. — затем, сев на стул, Мирон обратился к Нинель, — А ты, Воронцова, становишься обладательницей первой двойки за ментальную концентрацию.
— Мирон Александрович, я не… — начала было девушка.
— Я сейчас процитирую фильм, который вы, наверное, все любите. — подойдя к Нинель, Ардашников установил с ней зрительный контакт, — “Я уже не человек! Я зверь на…”
Не успел Мирон договорить, как раздался звонок на перемену, после чего мужчина брезгливым жестом руки отпустил студентов.
Идя по коридору, Нинель уже не стеснялась в своих мыслях на счёт главного инструктора. Успокаивать девушку поспешила Алиса, которая, получив ответ от Павла, сообщила, что тусовка в квартире Воронцовой состоится.
На дороге
Когда боль стала чуть слабее, первое, что пришло в голову Татьяны было: “Что происходит?” Каждый день был наполнен страхом, ибо девушка боялась, что она и этот день забудет также, как предыдущие. В воспоминаниях были только две вещи: белый потолок и хищный взгляд Виталия, в котором читалась нездоровая забота. И так каждый день.
Наконец, внутри Тани накопилось достаточно сил, чтобы вылезти из ванной. Она хотела пойти к Вите, чтобы получить успокоение и помощи, но стоило ей выйти в коридор, как она сразу услышала голос парня вперемешку с болезненными стонами, доносящихся из спальни.
— Вывезем в другой район и оставим под лавочкой. — Виталий предлагал Артёму вариант, где можно оставить опустошённую, — Люди подумают, что она пьяная.
— Не думаю. Люди, конечно, поверят, что она пьяная, но потом это привлечёт внимание милитасов.
— Может тогда поедим в сторону Тутаева, и оставим в лесной части. А там она уже сама сдохнет.
— Эх… — устало выдохнул Артём, — Смерть не скроет опустошение.
— Не думаю, что её сразу найдут, а там процесс разложения сделает своё дело, и найти следы опустошения будет уже невозможно.
— А ты надеешься, что она там останется на месяц?
— Я вообще надеюсь, что её не найдут. — затем тон Вити стал более возмущённый, — И вообще, Казанова, может ты свои варианты предложишь, а то только и умеешь критиковать!
От этого диалога Татьяне стало не по себе. Придя на кухню, девушка села за стол и, обняв свои плечи, начала тихо рыдать. В голове была такая жуткая мешанина, что Таня не могла разобраться, где правда, а где вымысел. Воспоминания казались лоскутами, в которых присутствует только Витя. В них парень старался говорить ласково, однако, вспоминая его манеру речи, Таня падала глубоко в пучины своего же страха. По мере того, как безысходность нарастала, девушке становилось труднее дышать. Она поспешила выйти на балкон. Холодный осенний ветер заставил на короткое время забыть о панике.
“Что со мной происходит? Неужели я схожу с ума?” — думала Таня, смотря на вечерний двор, прекрасный вид которого простирался с первого этажа.
И вот Татьяна уже думала вернуться, как её внимание привлекло собственное отражение из застеклённой двери. Увидев чёрный синяк на лбу, девушка начала снова испытывать панику. Таня хотела побежать к Вите, однако она быстро себя остановила, вспомнив его диалог с другом.
“Это монстр какой-то! Надо бежать!” — приняла решение девушка.
Ей повезло, что Витя жил на первом этаже, поэтому она легко сбежала через балкон, одетая лишь в длинную домашнюю футболку и шорты. Несмотря на холод, она бежала к тому дому, адрес которого она помнила. Благо, он находился не так уж далеко.
***
На вечернюю посиделку в квартире Нинель собралось народу намного меньше, чем ожидалось. Всего-то пять человек: сама хозяйка квартиры, Алиса, Анна, Паша и его друг из информационного отдела Кирилл, с которым он вместе учился.
— Ничего, девки! Меньше народу — больше кислорода. — обнимая Алису, сказал Паша, когда провожал компанию до своей машины.
Свиридова устроилась на переднем сиденье рядом со своим парнем, а на задние Анна и Нинель, между которыми протиснулся Кирилл. Двигатель зашумел, и автомобиль направился в сторону Перекопа.
— Ой, милый, — Алиса взглянула на магнитолу в машине, — А можно я включу свою любимую? Тем более мы как раз в машине.
Паша рассмеявшись провёл рукой по макушке девушки, что означало согласие. Вскоре на весь салон раздались первые ноты песни “Мама Люба”. И пока Алиса кривлялась в такт песни и напевала текст, Анна на неё скептический глядела, в то время как Нинель лишь понимающе улыбалась, ибо она уже привыкла к громкой поп-музыке в общей комнате.
— Жалко, — подал голос Кирилл, — Что большинство слилось с темы.
— Оно и понятно. — Анна на краткий миг взглянула на Нинель, — Нормальный вариант квартиры накрылся в самым последний момент.
Нинель никак на это не ответила: во-первых, она уже привыкла не обращать внимание на надменность одногруппницы, а во-вторых, девушка и сама считала свою квартиру настоящим тараканьим градом.
— Паш, ты хотя бы Серат не забыл? — спросил Кирилл.
— Нет, не забыл. Он в багажнике.
— Откуда он у вас? — удивилась Нинель.
— У таких как мы годовой запас Серата хранится дома. — объяснила Алиса.