– Можно попить?
– Нет! – одновременно отрезали оба парня, и я обиженно засопела.
– Если нельзя, можно просто сказать, чего сразу орать? Как будто там не кофе, а отрава.
И все так дружно округлили глаза, что стало понятно – я одна не в курсе какого-то важного секрета.
– Что, правда отрава? – я попыталась пошутить, и тут Николаус молча поднялся, взял стакан и пошел прочь.
– Я его обидела? – спросила я у Шанти. – Но чем? Что я такого сказала?
Какие у нас все нежные! Слова не скажи. Я посмотрела в спину уходящего парня, и меня вдруг осенила простая и очевидная мысль из категории тех, что посещают в последнюю очередь. Николаус же вампир, и хоть я трусливо игнорировала этот факт, поскольку он не бросался в глаза, но ведь есть же некоторые особенности, о которых, по словам Шанти, Ник не любит распространяться. И одна из них… То есть в стакане действительно могла быть…
– Мне надо с ним поговорить.
Я отбросила подушку и, на ходу натягивая туфли, поскакала за парнем.
Ник успел добраться до комнаты и захлопнул дверь у меня перед самым носом. Я вздохнула и робко постучала.
Ноль реакции.
Я начала стучать громче и решительнее, требуя впустить, пока я не выбила дверь, и из соседней комнаты выглянул парень и попросил вести себя потише.
– Ник, – я поскреблась ногтями, – если ты меня не впустишь, я всем расскажу, что тебя зовут Николаус.
Как ни странно, угроза подействовала как надо, и через пару секунд я уже была внутри. Комната Ника не походила на склеп или что-то в этом роде, как можно подумать о жилище вампира. Напротив, тут оказалось очень светло, довольно аккуратно для парня, над односпальной кроватью висели плакаты с футболистами, а в углу я заметила футбольный мяч.
– Любишь погонять мяч? – спросила я, чтобы как-то нейтрально начать беседу.
– Это имеет значение?
– Может, и нет. – Я прошлась по комнате и наконец повернулась к Нику. – Но я знаю, кто имеет значение. Шанти.
– При чем здесь он?
– А при том, что он твой лучший друг, – припечатала я. – Он не один раз мне об этом говорил. Но это не значит, что он до конца своих дней будет разговаривать только с тобой. Я хочу, чтобы он стал и моим другом тоже, но если мы с тобой будем цапаться по поводу и без, то заставим его выбирать. Ты этого хочешь?
Ник промолчал.
– И я хочу извиниться, если проявила бестактность к твоим… твоим… привычкам.
Ну вот, самое тяжелое сделано. Я выпрямилась в ожидании хоть какой-то реакции, иначе буду чувствовать себя самой последней идиоткой в мире.
– Вообще-то бестактность здесь ни при чем, – негромко сказал Ник. – Шанти сказал мне, что ты из безмагического измерения и многого пока не знаешь. Этот идиот всегда был слишком добр ко всем. Если бы не я, ему бы давно разбили сердце.
– Так ты не сердишься?
– А что, видно, что я не сержусь?
Я окинула взглядом его строгое лицо с нахмуренными черными бровями.
– Ты выглядишь так же, как и всегда.
Ник закатил глаза, и я почувствовала, что гроза миновала, можно выдохнуть.
– Так ты правда любишь футбол? Последний парень моей тети как-то водил нас всех на матч городских команд, и я горло сорвала.
Ник приложил палец к губам, бесшумно подошел к двери и резко открыл.
Первым в комнату выпал Шанти, под давлением Сути и Рилана. Эрт интеллигентно стоял чуть в стороне.
– Это что за цирк? – спросила я у Ника, и тот пожал плечами.
– Это не цирк, это разведка, – поправил Шанти и с помощью Ника поднялся с пола. – Я подумал, что ничем хорошим ваш разговор не кончится.
Я хлопнула Николауса по спине и рассмеялась.
– Один – ноль в нашу пользу.
Если бы Рилан в тот момент не начал хохотать, кто знает, чем бы на самом деле все закончилось, потому что мне явно стоило десять раз подумать, прежде чем панибратски хлопать Ника по спине и вообще по чему угодно. Но удача снова была на моей стороне, и, можно сказать, я решила одну из вороха проблем.
Потом Рилан ушел по своим делам, Эрт извинился и отправился в библиотеку, наверстывать потерянное на самообразование время, а Сути вспомнила, что забыла на столе свой кофе. Ник выпроводил нас из комнаты, и мы с Шанти снова остались одни.
– Неплохо посидели. – Я замялась у своей двери. – Надо будет повторить.
– Ага.
– Тогда до встречи.
– На ужине?
– Наверное.
Непонятно отчего, но я вдруг начала испытывать неловкость и снова услышала в голове странные слова Николауса.
«Этот идиот всегда был слишком добр ко всем. Если бы не я, ему бы давно разбили сердце».