«...мама, предчувствую скорую кончину и спешу к тебе с нижайшей просьбой. Когда придет время, не оставь мою младшую. На плечи Алестии падет тяжелый груз, но именно ей суждено спасти все то, что я пытаюсь сберечь. Как только минует ее восемнадцатилетие, завеса выпустит детей в ваш мир, и ты сможешь обнять внуков...»
— Внуков?
«… В день своего совершеннолетия Алестия должна выйти замуж за первого наследника дома Амано, за того, у кого будет мой знак на теле. Мама, это крайне важно для будущего. Не могу доверять пергаменту, просто сделай, как я прошу. И попроси за меня прощения у сына. Мы с ним сильно повздорили несколько дней назад, и я запер его, чтобы охладить горячую голову. Надеюсь, Бурнак догадается… Прости, что ухожу в такое непростое время, но обещаю, я вернусь в детях моих детей. Поэтому не прощаюсь. Твой любящий сын».
Алестия шмыгнула носом и отдала пергамент Зоргу, тот пробежал его глазами и с кривой усмешкой вернул ведьме.
— Бурнак не догадался, отец слишком хорошо прятал бастарда. Но теперь ты понимаешь, что я не могу быть твоим мужем, сестренка. — Он обнял плачущую Алестию одной рукой, а вторую протянул ведьме. — Познакомимся, бабуля?
И он снял щиты с ауры.
— Вот сукин сын! — с восторгом прошептала ведьма. — И ведь ни разу не проговорился! А я все гадала, о ком же речь? Твоя мать была наложницей в гареме владыки?
— Светлая эльфийка, — кивнул Зорг. — Он взял ее против воли, а потом отпустил. Я ее не помню.
— Он всегда тяготел к светлым, это у него от прабабки, — улыбнулась Матильда. — И как твое имя, внучек?
— Зорин. Но меня устроит и кличка.
— Тия, прекращай рыдать, — Матильда налила себе коньяк и залпом выпила. — В моем возрасте стресс может привести к инфаркту. Вы бы знали, что мне стоило внушить Рю умную мысль о свадьбе! Пришлось придумать эту байку про мужа-наследника. На самом деле я просто выполняю последнюю волю сына. Вы ведь понимаете, что он не просто так просил об этом?
— Отец никогда ничего не делал просто так. Слишком прагматичен был, — кивнул Зорг.
— Ты мне о нем расскажешь? — подняла заплаканное лицо Алестия.
— Я так долго был рядом с ним, а ты его совсем не знала, — Зорг большими пальцами вытер ей слезы. — Это несправедливо.
— Так, а сколько тебе лет, внучек?
— Тридцать семь.
— Тия, теперь ты выйдешь замуж за Аля? — Матильда вновь потянулась к бутылке.
Алестия закусила губу, но потом решительно кивнула. В конце концов, она Темная владычица, а брак по любви — это слишком большая роскошь. А еще Зеркало сказало, что Аль знает, где кристалл Тьмы. Быть может, именно это имел в виду отец?
Она встала и, подойдя к столу, решительно подписала все экземпляры брачного договора.
— Зорин, отведи меня домой.
— Конечно, госпожа моя, — почтительно склонил голову эльф.
Глава 13. И снова, здравствуй
Рюноске Амано отошел от окна и повернулся к племяннику, тот стоял в тени, скрестив на груди руки, и хмурился.
— Доволен, что сорвал помолвку? — устало спросил ректор, садясь за рабочий стол.
Еще из мебели в этом кабинете имелись большой диван, шкаф и бар. Иногда Рюноске здесь ночевал, если задерживался в лаборатории, поэтому в шкафу аккуратной стопкой лежали постель и белье, а на «плечиках» висели чистые отглаженные рубашки и пара костюмов.
— Ты же знаешь, мне этот брак не нужен. А еще я заметил, как она смотрит на тебя. Не хочешь жениться, дядя? Ты будешь шикарно смотреться, увенчанный короной и восседающий на черном троне.
— Тонким ободом.
— Что?
— Темного владыку коронуют тонкой золотой лентой… с шипами.
— Наружу? — ухмыльнулся Аль, но, увидев взгляд дяди, поперхнулся словами и уточнил: — Шутишь? Терновый венец?
— Кровавая дань древним силам, — с легкой улыбкой произнес Рюноске.
— Мракобесие какое. Алестию тоже так короновали?
— Думаю, что да. Это испытание и честь. Она тебе не нравится?
— То, что вы рассказали девчонке, ведь ложь? Никакой инквизиции не существует? — Аль провел пальцами по стеклу, за окном стремительно темнело, с моря шли тучи, и, похоже, собиралась гроза.
— Матильда уверена, что существует, и очень старательно убеждала меня в этом, — тонко улыбнулся Рюноске. — Я же думаю, что против рода Дарк играет одиночка.
— Хорошо, допустим, Алестия умрет, и на трон сяду я. Думаешь, я буду послушной марионеткой?
— Нет, конечно, но я рассчитываю на твое благоразумие, тебе придется считаться с Семьей хотя бы первые лет десять… А там будет видно.