– А…
– Крутое ты сальто выписал, – сказала она и тихонечко усмехнулась.
– Научился всему, что знаю, у летучей семейки Валленда[6], – пояснил Калеб, надеясь, что на лице не проступает адский напряг. Парень приподнял брови, убедившись, что не щурится, и добавил: – Но не у тех ее членов, что расшиблись в лепешку.
– О как. Ну славно.
Калеб не мог уловить, что незнакомка о нем думает.
– Только не говори мне, что с пары сегодня отпустили пораньше. Она закончилась всего десять минут назад. Ты бы не успела сюда добежать из другого корпуса. Да и потом, Йоквер любит тянуть свое шоу до последней минуты.
Девушка пожала плечами. Края волос коснулись ее подбородка.
– Я его шоу больше не смотрю. Бесит неимоверно. Я ушла из класса сразу после тебя.
– Не шутишь? – Калеб искренне удивился. – Я думал, мне одному Йок не по душе.
– Да все остальные – просто терпилы. От его занятий никакого прока. – Она поджала губы и рассеянно облизала их, видимо, пытаясь подобрать слова. Их влажный блеск точно понравился бы Йоку – столь же чувственный, как отблескивающий лак на розовых ногтях Кандиды Селесты, теребящей передок блузки. – Сам по себе курс слишком уж, как бы это сказать… детсадовский. Для тех, кто не хочет напрягать мозги до обеда. Можешь считать меня предвзятой…
– Я и сам предвзят, – сказал Калеб абсолютно искренне.
– Думаю, на занятиях я все время чувствовала то же, что и ты, просто никак не могла решиться. Йоку если что и нужно, так только чтобы в классе находились какие-то тела. Если им нечего спросить у него, нечего обсудить или добавить – ему по барабану. Пустая трата времени – эти его занятия. Просто перейти с курса на курс – всегда морока, а если на тебя уже накатила апатия, просто думаешь: ладно уж, досижу, чем-нибудь себя займу. – С губ девушки срывались маленькие белые облачка пара – по форме точь-в-точь «пузыри» для выражения мыслей собачки Снупи из комикса. – Повезло тебе все-таки, что не свернул шею. Зачем ты туда полез, не скажешь?
– Подумал, что срежу дорогу до студсовета, – ответил Калеб, глядя на ее родинку.
– Это ты зря. Тут же тупик. Обойди корпус с другой стороны, через холм.
– Я не знал, что здесь тупик.
– Теперь знаешь.
Калеб одернул полы пальто, убедился, что записи на месте, и перелез через забор во второй раз. Не торопясь, осторожно – не хотелось снова выставить себя неуклюжим олухом, да и как-то боязно было за ушибленные коленки. Девушка подняла большой палец, когда Калебу удалось аккуратно спрыгнуть наземь:
– Вот это я понимаю – грация.
Калеб поклонился, она одарила его шутливыми аплодисментами. На ее улыбку ну никак нельзя было не ответить – и плевать на дурное настроение. У людей вроде нее самый банальный позитив превращался в реальную силу – поди воспротивься такой.
Калеб протянул незнакомке руку:
– Я Калеб Прентисс.
Без предупреждения девушка ухватила его за запястье и притянула слишком близко, подавшись вперед, пока их носы не соприкоснулись. «Ну дела», – подумал Калеб, приоткрывая губы для поцелуя и гадая, как так вышло, что они с незнакомкой миновали все условности и сразу запрыгнули на столь высокую ступеньку межличностного общения. Язык парня свесился изо рта, когда ожидаемого соприкосновения не последовало.
– Кальвин! – выпалила девушка. – Мистер Пр-р-рентис-с! Теперь я вижу, из какого теста вы слеплены. Куда-то торопитесь, хм-м? Хм-м! ХМ-М-М?!
Калеб разразился смехом, больше похожим на рев слона, прозвучавшим странно и по-идиотски, но, по крайней мере, это было забавно. Озорница, тоже посмеиваясь с ним на пару, прислонилась спиной к забору, сжала руку парня в своей и произнесла:
– Меня зовут Мелисса Ли.
– Прекрасная имперсонация. Ты, часом, не дочка Йока?
– Она самая, – выдала девушка серьезно, убирая краешек черного локона от рта.
Калеб застыл соляным столбом, чувствуя, как краснеет. «Она не шутит, что ли?»
– Только не хватайся за сердце. Шучу я, шучу. Моя фамилия – Макгоуэн. Да что с тобой? Расслабься немного.
Да уж, стоило хоть попытаться.
– Подленькая шуточка, – пробурчал Калеб, потирая шею.
– Я смотрю, профессор Йоквер тебя порядочно запугал, – заметила Мелисса Ли.
Почему до сегодняшнего дня она не попадалась ему на глаза? Почему он не познакомился с ней раньше? Неужто Йок и впрямь так тяжко оттоптался на душевном равновесии?
«Я что, до такой степени уязвимый?..»
– Не припомню, чтобы ты много говорила на занятиях, Мелисса.
– А что, хоть кто-то у Йока трещал без умолку?
Она была права. Никто никогда много не говорил – даже тот одержимый писаниной новичок, которому занятия по этике были будто бы взаправду небезразличны.
6
В 1960-х годах члены семьи Валленда были одними из самых известных акробатов-канатаходцев в мире. Нередки были случаи их гибели во время выступлений в силу излишней рискованности номеров.