— Расскажи, что ты знаешь о посвящении. Иначе я сойду с ума от предположений.
— Сказала бы, конечно, — она делала вид, что очень увлечена разглядыванием стены. — Если бы мы были подругами.
— Так мы и есть подруги, — отважно соврала я. — А моя кровь — это уже выходит за рамки дружбы!
— А мне кажется, ты меня просто используешь, — раздражающе медленно протянула она.
— Расскажи, — попросила снова. — Будь… вампиром.
— Рассказала бы, если бы сама знала подробности, — удивила она.
— Так ты ничего не знаешь? Но…
— Знаю только, что в этом замешан целый факультет с третьего курса. Я случайно разговор подслушала.
— Какой факультет?
— А вот этого не знаю.
Да уж, мне с ней невероятно повезло. Просто сама себе завидую. Да зачем мне вообще нужна такая подруга?
Вечером решила прогуляться во дворе. На учебу теперь тратить время не нужно, но ведь это очень скучно — вообще ничего не делать. Завидев вдалеке альфу оборотней в окружении приспешников, мгновенно решилась и уверенно зашагала к нему. Спрошу и получу ответ. За вопрос же по голове не ударит? Или ударит? Но было уже поздно сомневаться.
— Лаур, мы можем поговорить с глазу на глаз?
Он только моргнул, и все его друзья мигом испарились. Сам Лаур, уже привычно улыбаясь, заправил руки в карманы форменных брюк и ждал, когда я подойду. И только когда я остановилась в шаге, соизволил ответить:
— Можем, сладкая. Уже созрела? Быстро. Люблю темпераментных женщин.
Я поморщилась от обращения и покачала головой — больше для того, чтобы собственные мысли привести в порядок. И заговорила о том, что спланировала всего минуту назад:
— Лаур, ты вчера говорил о какой-то там паре. У меня возник вопрос: могу ли я использовать твое имя для защиты? Предполагается ли это? Скажи, если моя просьба звучит наглостью, но мне, на самом деле, не помешает любая помощь.
— Ага, слыхал, — он улыбнулся еще шире. — Про то, что помощь не помешает. Конечно, сладкая, ты можешь говорить о том, что являешься моей истинной парой — это не секретная информация. По крайней мере до тех пор, пока я сам так думаю.
Я воодушевилась даже этим:
— Спасибо большое! Обещаю не злоупотреблять. И, конечно, если буду в силах, то постараюсь тоже тебе когда-нибудь помочь.
Я склонила голову и уже собиралась уйти, но Лаур окликнул:
— Тиалла, стоп. Ты, кажется, неверно меня поняла. Ты можешь использовать этот статус как и когда угодно, но только при условии, что этот статус будет соответствовать действительности.
От неожиданности я покачнулась на развороте.
— Ты ведь не имеешь в виду… к-хм… случку?
— Выбери какое угодно другое слово, — он осклабился. — Стань моей — и ты не пожалеешь. Только близость нам покажет, будем ли мы с тобой парой на всю жизнь или требуется только укротить желание. Но ты не пожалеешь в любом случае, обещаю. Ты будешь стонать подо мной, умолять взять тебя снова, я открою в тебе женщину, которая не боится своих желаний.
Мой рот искривился, независимо от моей на то воли. И он это заметил — улыбка тотчас померкла. Хоть какое-то облегчение. Уточнил теперь хмуро:
— Ты равнодушна ко мне? Но этого просто не может быть.
Его изумление заставило меня чутко прислушаться к собственным ощущениям. Страсти я вообще никогда не испытывала, даже не представляю толком, что это такое. Вот разве что секунда с инкубом — но то не страсть, а воздействие на разум. Но симпатию от равнодушия отличить могла. Лаур Кингарра выглядел мужественным даже на фоне зрелых мужчин, огромное количество девушек прониклось бы только этим ощущением силы, если бы и не было всего остального. Потому подошла снова к нему, заглянула снизу в глаза и сказала со злостью, но очень искренне:
— Лаур, твоя внешность не может вызвать неприятия, твои слова поддержки, прозвучавшие вовремя, вызвали в моей душе отклик. И даже твоя раса порождает определенный интерес, а не страх. Ты имел бы все основания мне понравиться, честное слово! Если бы не молол всю эту чушь. Если бы не вел себя так, словно каждая встречная должна мигом укладываться перед тобой и раздвигать ноги. Если бы был вежлив и воспитан, как диктует твой древний род и благородная семья!
Я видела, как его зрачки расширяются, и это придавало мне еще больше смелости — я говорила все громче:
— О да, приторно сладкий, ты мог бы очаровать любую девушку, если бы вел себя иначе!
Он ответил с едва сдерживаемой яростью:
— Это ты несешь чушь! Ты измеряешь меня человеческими мерками, а я не человек!