Глава 8
Странно, но Жаклин не чувствовала ничего необычного – все закончилось также неожиданно как началось. Гарвей отнял руки от лица и несколько мгновений ошалело смотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Шульмана, осевшего на колени прямо в дорожную пыль. Принц молча вынул из-за пазухи червонного туза и вложил его в ослабевшие пальцы девушки.
− Возьми, − тихо произнёс он. – У меня всё равно сейчас не осталось ничего ценнее его. Придётся оставаться твоим должником.
Девушка хотела вернуть карту, но Гарвей выставил ладонь и туз, выскользнув из её руки замер в воздухе между ними.
− Забирай. Он давно уже слушается тебя, а не меня, − тихо произнес он, и добавил после небольшой паузы: − Может, поцелуй принца стоит дёшево, но его… благодарность – бесценна!
Жаклин не стала говорить, что ни на грош ему не верит – гораздо больше сейчас её занимало состояние Патрика. На плохо слушающихся ногах, она поспешила к нему, сидящему на дороге, понуро опустив голову.
− Патрик! – позвала она его, легонько касаясь плеча. – Что с тобой?
Он поднял голову – в осунувшемся лице не было ни кровинки.
− Жаклин! – просипел он сорванным голосом. – Ты жива!
Он так порывисто обнял её за ноги, что девушка чуть не упала.
− Вставай, Патрик! – она, цепляясь за его плечи, уговаривала как ребёнка, отказывающегося есть на обед кашу. – Я не знаю, что это было, но оно кончилось! Всё хорошо! Все живы и здоровы…
Он, продолжая держать её, замотал головой.
− Все в порядке! Правда!
− Нет! – он поднялся, с колен, а потом вновь прижал её к себе, растерянно глядя в лицо, словно пытаясь запомнить каждую черточку. – Нет! – он вновь покачал головой, а потом, не обращая внимания на покашливания не спешившего удалиться Гарвея, отчаянно припал к губам девушки. Яростный, пьянящий поцелуй будто забирал часть её души, даря взамен другую, горящую темным пламенем возрожденного феникса. Через несколько долгих мгновений парень оторвался от Жаклин, отпустил её, а затем сам отступил на шаг.
− Уходи, − прошептал он.
− Идем вместе! Уже поздно – скоро стемнеет…
− Уходи! – сказал он громче. – У нас ничего не получится. Глупо было надеяться.
− Патрик… − Жаклин никак не могла понять, что он говорит. Точнее понимала, но верить не получалось. Никак.
− Уходи! – сказал он громче. Девушка попыталась прикоснуться к его лицу, но он с раздражением отбросил её руку и хрипло вскрикнул:
− Убирайся! Пошла вон от меня!
− Нет! – Жаклин сделала шаг к нему, но Патрик возвысил голос:
− Гарвей! Забери от меня эту… эту… дуру!
Принц подошел ближе, Шульман же стоял словно статуя. На его лице застыло выражение, напоминавшее брезгливость.
− Пойдём, − Гарвей потянул её за локоть. Патрик вздрогнул, но продолжал смотреть.
По щекам Жаклин заструились слёзы, но она стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Увернувшись от руки Гарвея, и не оборачиваясь, она торопливо пошла по медленно темнеющей аллее..
***
На следующий день после прогулки с Патриком ректор вызвал её в свой кабинет.
− Надеюсь, вы не станете распространяться по поводу того, что видели? – спросил он.
− О чём вы? – Жаклин не сразу поняла его. – Ах, о вашей жене и ребенке? Зачем мне это?
− Я имею ввиду, не пишите ничего об этом родным, а тем более Уне Грейвз. Мне и так хватает проблем. А я, взамен не стану распространяться о вашем романе с Шульманом.
Девушка сжала кулаки, до боли.
− Вы неправильно поняли. Нет никакого романа, − ответила она ровным тоном.
− Вам виднее, − пожал плечами Вайс. – Вы, конечно, меня не послушаете, но всё-таки скажу: будьте осторожнее. Это в Тербравосе вы преподаватель, а они студенты. За пределами университета, высокородные – а у нас нет других студентов – станут вести себя совсем по-иному. Боюсь, для их родни, вы будете стоять на ступени едва ли выше прислуги.
− Благодарю вас, − холодно сказала Жаклин. – Ваш секрет я сохраню. Хотя не понимаю, как в глазах общества наличие семьи может повлиять на работу.
− Это негласный указ короля, − пояснил Вайс. – Принц Тристан знает, но попросил не раздражать отца – он может найти более подходящую, по его мнению, кандидатуру на моё место. Почему-то монарх считает, что жена и дети будут отвлекать от нужд университета. Так что вы теперь понимаете, насколько шатко моё положение.
− Можете не беспокоиться – я не стану ни с кем это обсуждать, − повторила девушка.
Вайс кивнул и произнёс: