Собравшиеся вели меж собой непринужденные беседы, мне же собеседника не нашлось. Чтобы не скучать, поводила глазами по вышитым на скатерти витиеватым орнаментам, подумав, что они смахивают на земную хохломскую роспись, покарябала ногтем серебряное напыление тарелки, отметив мастерство местных умельцев, и уже хотела обернуться к графине с вопросом «когда начинаем?», как от двери неожиданно прозвучало:
— Просите за опоздание. Надо было убедиться, что поместье под надежной защитой.
От этого низкого, глубокого голоса по спине пробежался озноб, а пальцы повторно сжали колени.
Присмотрелась и увидела, как к столу подошел Агарвэн. Склонился, приветствуя хозяев и их красавиц дочерей, в мою сторону и головы не повернул. Зараза.
Маг-целитель снял походные, выцветшие от снегов и дождей одежды и облачился в рубаху с воротником под горло из лучистого, украшенного вышивкой материала и темные брюки, заправленные в высокие сапоги из мягкой кожи. Белые волосы стянул в хвост на макушке, а от висков отпустил две серебрящиеся белым золотом косички.
Пока я, не в силах оторвать глаз, наблюдала за командиром, устраивающимся за столом, слуги разнесли еду и собравшиеся загремели посудой.
Первым заговорил граф:
— Как поживает Его Светлость Вилард? Слышал, заключил взаимовыгодный союз с Хемельгофом на поставки железной руды и наладил утраченные при правлении отца связи с Эствиком и Тириной.
— Вы слышали совершенно верно, — холодно кивнул эльф, обхватывая пальцами в перчатке изящную ножку бокала.
— А что ледяные маги Ольстена? По-прежнему настроены враждебно?
— К несчастью.
К беседе подключилась графиня:
— Наверно, непросто быть правой рукой столь могущественного правителя?
Синие эльфийские глаза сверкнули нечеловеческим светом.
— С какой стороны посмотреть.
- Охотно верю, — женщина промокнула рот салфеткой: — Долго служите, лорд Агарвэн?
— Тридцать два года, миледи.
Отправив в рот маленький мясной шарик, я робко покосилась на эльфа.
Сколько же, в таком случае, ему самому?
На вид мужчине не больше двадцати пяти — тридцати, но судя по легендам и сказкам, что я читала еще ребенком, эльфы живут намного дольше людей, и потому сейчас даже смутно боялась прикинуть, сколько зим он успел пережить.
Сотню, две? Целую тысячу?
Вряд ли доведется узнать.
Из раздумий вырвали приятный привкус томленого в специях мяса и тихая усмешка сидевшей напротив меня Лии:
— Представляю, как вам должно быть сейчас страшно.
— С чего вдруг?
— Ну как, — выпучила дочь хозяев глаза, — ехали бы вы на отбор к любому другому князю, я бы, пожалуй, позавидовала. Но стать претенденткой на сердце Владыки Севера, — она картинно передернула плечами. — Спаси небеса.
— А что с ним не так?
— Только не говорите, что не в курсе слухов. — Лия склонилась поближе. — Поговаривают, Вилард не только жестокий и беспощадный правитель, но и настолько ужасен обликом, что любой, кому не посчастливится на него взглянуть, тут же теряет рассудок.
Я невольно вздернула бровью.
— И, потому, принцесса, он вынужден скрывать свое уродство под волшебным плащом, который носит уже много лет, не снимая. Иначе, все его подданные давно бы сошли с ума, а княжество опустело.
— Что произошло?
— Одни клянутся, будто это последствия сделки, которую он заключил с демоном, вызванным из Мрака, дабы тот воскресил его возлюбленную супругу, умершую во время родов их первенца. Да только призванный демон оказался коварен и не только не воскресил почившую жену, но и попытался убить самого Виларда. Князь отбился, выжил. Но в схватке с демоном обгорел и навсегда потерял человеческий облик. Другие твердят, будто он сразу родился с лицом чудовища. Третьи, будто он сам — демон.
На такое я даже не сразу нашла, что ответить.
Пожала плечом, наколола на вилку шарик и, положив на язык, разжевала.
Понятно, Лия сгустила краски. Наговорила больше суеверий, чем истинной правды. Но, как известно, дыма без огня не бывает, и то, что этот Владыка Севера и впрямь не такой как все прочие князья — для себя уже уяснила.
Видно, графиня подумала то же и потому пригрозила дочери пальцем:
— Придержи-ка язык, бесстыдница. Девочкам и без того придется пройти через сложные испытания, а ты еще их нарочно пугаешь.