— Агарвэн, с анимагами покончили, — промолвил высокий гибкий эльф с рыжими как огонь волосами, выскользнувший из-за дерева и вставший за спиной того, кто глядел на девушку. — Но Джифаред бежал.
Еще секунду наблюдал за неподвижной фигуркой, а после повернул к соратнику голову, отчего белые, мерцающие точно снег волосы коснулись узорных ремешков заплечных ножен:
— Что люди?
— Убиты, командир. — Ответил третий с соломенными волосами, собранными в хвост на макушке. — До единого.
— Засада, — заметил рыжеволосый, окидывая взглядом мертвые тела. — Выехали бы на час позже, опоздали.
— Кто-то из слуг был предателем? — Уловил намек третий.
— Уже не узнать, — хмыкнул второй, оглаживая рыжие локоны. Помолчал и осторожно заметил. — Девчонку надо бы проверить.
Да. Надо. Но Агарвэн оттягивал.
От мысли, что вот-вот коснется дочери врага, внутренний Огонь взбунтовался. Потек по жилам расплавленным металлом, объял тело клубами пламени и сосредоточился в подушечках пальцев. Миг — от перчаток остаются тлеющие на руках лохмотья и плавно спадают с раскаленных ладоней на алый от крови снег.
- Еще одну пару испортил, — недобро усмехнулся рыжеволосый.
Спокойно встряхнув руками, быстро подошел к девушке, опустился на колено и повел вдоль девичьего тела, сканируя «изодранную» ауру.
— Мертва? — Нетерпеливо спросил Лафаэль.
— Жива.
— Может, мы ее сами по-тихому… — с затаенной ненавистью предложил рыжеволосый, — а Его Светлости скажем, волки.
— Смерть принцессы не вернет Белолесью свободу, — возразил вполголоса Агарвэн, продолжая анализировать физическое состояние скрючившегося у ног тельца. Сильный стресс. Множество вывихов и ушибов. К счастью, внутренние повреждения отсутствуют. — Доставим как есть. Лафаэль, снимай плащ и неси сюда. Вэон, раздобудь деве одежду. Ее стала негодна.
— Слушаюсь, кано, — процедил тот, что Вэон.
Проводил подчиненного бесстрастным взглядом. Закутал девушку в переданный соратником шерстяной плащ, подхватил на руки и молча понес к карете.
1.1
Очнувшись, не сразу поняла, где нахожусь. Над головой — покачивающийся потолок; вокруг полумрак, шторы на окнах шевелит ветер. Скосилась — лежу на мягком бархатном сиденье, закутанная в теплый плащ с меховой опушкой, приятно щекотавшей подбородок. На соседней спинке — темное платье с длинными рукавами в отстрочке. На полу — высокие меховые полусапожки.
Я высвободила руки и потерла лицо. Еду в карете.
Но куда меня везут?
И главное — кто?
Прислушалась. На улице говорили на певучем языке: громко, отчетливо, но слова были мне не знакомы. Подумала подняться и чуть не вскрикнула. Правую лодыжку обожгла боль. С такой силой, что дернувшись, я едва не опрокинулась вниз.
— Жесть! — Невольно ахнула, и почувствовала, как карета остановилась. Певучие голоса приблизились, загремев сталью и какой-то утварью.
Тут же притихла. Услышали?
Внутрь никто не заглянул. Посидев около минуты, решила выбираться. Сначала переоделась, затем обула сапоги. Лодыжка тут же отозвалась мучительной болью, но, прикусив губу, стоически это выдержала и, продышавшись, потянулась на выход.
Едва дверца распахнулась, на мгновенье показалось — ослепла. Глаза запорошила плавающая в воздухе колючая крупа, легкие обожгло холодом. Во все стороны простиралась заснеженная долина, сверкавшая под солнцем как грани бриллианта. Вдали тянулись пики обледенелых гор, по склону одного скользил бледный шар дневного светила.
— Добрый день, госпожа. — Прозвучавший возле уха голос оказался приятным.
Обернулась и обмерла — у изучавшего меня с прищуром красивого молодого мужчины были заостренные уши. Соломенные волосы стянуты в хвост, сам облачен в темно-зеленые одежды с воротником под горло, что покрывал серебристый узор, из-за спины виднелись лук и колчан со стрелами.
— Вы кто?
— Лафаэль Элеанди. — Склонился мужчина. — Княжеский лучник.
Огляделась из-под полуприкрытых век, сберегая глаза от снежного блеска:
— Где я?
— Эко ее заклятием «огрели», — пропел темноволосый воин, выпорхнувший из морозной дымки. — Родного дома не узнает.
Он тоже оказался эльфом! Тело покрывал узорный доспех, на боку — отделанные серебром ножны с мечом; распущенные черные локоны вились по ветру, серые глаза играли озорством.
— В Эостере, миледи. Мире вольных королевств Юга и союзных княжеств Севера. Запамятовали?