Она как ужаленная выпрыгнула из-за стола и кинулась к балкону, расталкивая стулья, что попадались на пути. Последовав ее примеру, почти все посетители вскочили со своих мест, выбежали из зала и, облепив перила, свесили головы вниз.
Еще бы. Ректор…
Венесса — преданная его фанатка. Их у него, к слову, пруд пруди. И все до одной, ну, о-о-очень преданные.
— Точно он! Иди сюда, Реми! — голосила с площадки подруга.
Зная, что та не отстанет, я оторвалась от поедания своего любимого бульона «По-имперски», ради которого потащилась сюда, и, осторожно протиснувшись через толпу взбудораженных поклонниц, встала рядом с Венессой.
Со второго этажа открывался отличный вид на парадный холл торгового центра. Белоснежный мрамор стен и пола сверкал под солнечными лучами, что струились сквозь стеклянную крышу. Мне хватило мгновения, чтобы обнаружить объект страсти подруги.
Толпа внизу как по команде выстроилась в две шеренги, пропуская группу из нескольких человек: кучки верзил в черной униформе и уверенно шагающего впереди них молодого мужчины. Ректор… Строгий серый костюм подчеркивает статную фигуру, русые волосы убраны в низкий пучок, широкие плечи расправлены…
Казалось, что даже время вокруг него замедляется.
Прямо под стать влюбленным девицам, которые при его появлении обычно застывают как соляные столбы, и, умирая от блаженства, молчаливым взглядом провожают главу академии.
По этому красавцу сохнет большая половина дамского (не удивлюсь, если и не только дамского!) населения Галлики. Не чает в нем души и Венесса.
Не очень-то понимала, чего подруга так всполошилась. Ведь еще на прошлой неделе она получила поздравительное письмо из академии и точно знала, что поступила. Ей оставалось только дождаться начала занятий, и тогда у нее появится возможность глазеть на своего любимчика-ректора хоть каждый день.
Кстати сказать, в отличие от подруги, я с треском провалила последний зачет на проверку магического таланта…
Этот день мне не забыть.
— Ремианна Стар! — звонкий голос члена комиссии прокатился по просторной аудитории, заполненной сотнями молчаливо ожидающих своих результатов абитуриентов. Золотовласый, худой, как палка, мужчина, облаченный в темную форму, принятую в академии, подождал, пока я поднимусь со стула, а потом вынес свой вердикт: — Уровень эмпатии у вас почти нулевой, как показала проверка, однако магометр очень остро отреагировал на вашу магию. Поэтому мы решили оставить вашу кандидатуру под вопросом. Если по окончании приема в учреждении останутся свободные места, мы подумаем насчет вас. Можете садиться.
Присутствующие устремили на меня обескураженные взгляды и единодушно вздохнули. Да, да, похоже, я была единственной с магическим талантом на уровне плинтуса.
Еще бы, я вообще не эмпат, раз на то пошло, но мне пришлось указать именно эту способность в опроснике. А что еще оставалось? Моя настоящая сила очень редкая, и, уверена, будет лучше для всех, если сохраню ее в секрете.
За обладание таким талантом меня, конечно же, не казнят, однако, если скажу правду, меня накроет волна популярности. Именно этого я пытаюсь избежать. Насколько долго получится оттянуть тот момент, когда все же кому-то удастся разоблачить меня, — неизвестно.
Но буду стараться, чтобы этого вообще никогда не произошло. Слишком много подводных камней в моем прошлом. К тому же Венесса, которой я доверила эту тайну, пообещала, что непременно поможет во всем. Она и подкинула идею с эмпатией, ведь в чем-то моя сила похожа на этот магический дар.
Оставалось ждать и надеяться, что смогу-таки пробиться в число поступивших. Я несколько долгих лет последовательно двигалась к своей цели и сейчас чувствовала абсолютную беспомощность. Невыносимо, когда твоя судьба находится в чужих руках.
Кто-то толкнул меня в плечо, отвлекая от размышлений. Я посмотрела вниз на ректора, потом — на восторженную Венессу. Хм-м-м…
— Ты ради этого сюда меня притащила? — поинтересовалась, заранее зная ответ.
Подруга сложила губки бантиком и виновато похлопала пышными ресницами. Круглые очки в тонкой оправе съехали на кончик аккуратного носика. Так и знала: Венесса в своем репертуаре! Не было ни дня с момента нашего знакомства, когда бы она не пела дифирамбы Теодору Беллемору — отпрыску правящей семьи, обладающему магическим абсолютом иллюзии. Да, крутая способность — не спорю, но не настолько, чтобы его возносили как идола.
Я обреченно вздохнула, с прищуром глядя на провинившуюся.