Рольер выдохнул, шар оледенел, и внутри появилось синеватое свечение. Верпант всматривался в него, по губам скользила насмешливая улыбка, плечи слегка подрагивали, словно маг подавлял смех.
— Что? — не выдержала я.
— Очень интересно! — проговорил Рольер.
— Что интересно? — едва не подпрыгивала я. — Что ты увидел? Расскажи!
— С чего бы? — холодно осведомился тот.
Опешила:
— В смысле? Ты обещал!
— Обещал раскрыть правду — я это сделал. Делиться знанием не обещал.
Я даже задохнулась от такой наглости:
— Ах ты!.. Усатик заиндевелый! Ты меня провёл, садовод мерзлолапый!
Замахнулась цветком, но замерла и с сожалением посмотрела на полупрозрачную красоту: жаль ведь! Дала бы по морде, да страшно прикасаться к магу. Вдруг опять в Найку свежемороженую превратит! Рольер откровенно и издевательски ухмылялся, крутя в пальцах вновь потемневший шар. Я зарычала:
— Отдай!
— Лови! — крикнул он и, размахнувшись, со всей силы кинул шар в стену.
Я взвизгнула и, прощаясь с возможностью узнать у Маар, что на самом деле произошло, закрыла голову руками. Помнила, как тича создаёт свои игрушки! Чтобы студенты не ломали, всегда впихнёт парочку противных заклятий. Раздался удар, яркая вспышка, вниз посыпались осколки, а в воздухе возник призрачный образ Маар:
— Так и знала, что сломаешь! Вот вернись, Найка! Засуну в серьгу Моргана столько штрафных, что голову от подушки оторвать не сможешь!
— Заманчивая перспектива, — проворчала я, проверяя, не пострадал ли цветок от осколков. И вздохнула: — Вернуться и выспаться на год вперёд или, пока не поздно, попросить оборотнического убежища? — Погладила лепесточки: — С тобой всё в порядке?
— Нет! — рявкнул верпант, прижимая ладони к глазам: — Разве не видно?!
— О, — мстительно хмыкнула я. — Кажется, это тебе не видно!
Маар обожала световые эффекты: студентам не навредят, но неприятностей доставят, и в следующий раз невезучий оборотень триста раз подумает, прежде чем ломать то, что принадлежит ведьме. А затем ещё один, контрольный, чтобы уж точно уберечь магический атрибут!
Зажмурившись, Рольер запрокинул лицо и, как слепой котёнок, натыкался то на скамью, то на куст. Рыкнул и, растопырив руки, рявкнул:
— Дай руку!
— Ага, щас! — отступила я. — Может, ещё и ногу? Или сразу сердце? Иди ты дорогами белоснежными в дали невиданные, путник северный! Да замораживай там кого хочешь, а лично я к тебе и пальцем больше не прикоснусь!
Он замер, челюсти сжал, что даже скрип зубов послышался. Я же наслаждалась моментом.
— А нечего было тут самого крутого в мире оборотня строить! На каждого крутышку найдётся ещё крутее... ведьма! Да ещё и тич по защите. Так что складывай лапки свои острокогтистые да укладывайся пузиком пушистым кверху! Пройдёт через полчаса... — Скривилась: — По себе знаю.
По щекам Рольера так и танцевали желваки, кадык скакал, как сумасшедший. Будь он в образе пантеры, болтал бы хвостом как заведённый. Злится! Выдавил сквозь зубы:
— Пожалуйста...
— Опаньки, какие слова мы знаем, — искренне восхитилась я. — Оказывается, в вашей академии всё же общаются не только словами: «Иди ко мне, раб». — И так бледное лицо верпанта превратилось в ледяную маску, и я смилостивилась. Взяла его под руку и повела к кафе. Но молчать не могла: — Ха, и где же она, твоя фирменная льдонасмешливость и морозонадменность? Растаяла во вспышке света? Эх, надо было у Маар попросить шариков побольше, вот и проблема была бы решена. — Помрачнела и добавила шёпотом: — Две.
Наше появление в кафе произвело фурор. Наступила тишина такая звонко-режущая, словно здесь тоже сломали игрушку Маар. Ведьма и такие наказания любит использовать. Но реже, а то как же она будет ругать студентов? Ни слова же не услышат!
— Кому котёнка? — нервничая, паясничала я. — Слепенький ещё! На улице нашла.