— Что… что это… такое, — сумел он выдавить, презирая себя за предательски дрогнувший голос.
— Моя работа, — она посмотрела на него так невинно, словно на холсте был изображен белый пушистый кролик, — Никак не могу нарисовать лицо, хочется сделать его живым, эмоциональным, и боюсь, без вашей помощи мне не обойтись, — она подняла на него сияющие сапфировые глаза, и сложила ручки в просящем жесте.
— Мы сегодня рисуем пейзажи… а не… обнаженку… — последнее слово далось не легко, и Арман почувствовал, как пунцовый румянец заливает ему щеки.
— Ой, вы не волнуйтесь! — Жизель махнула своей изящной ручкой, — я дорисую вокруг деревья. Это моя задумка, дикий мужчина, на лоне природы, охваченный первобытными инстинктами, — она что-то показывала на картине, и от этого разрез на белоснежной сорочке распахнулся чуть больше, словно умело расставленный капкан с невероятно сладкой приманкой.
— Это не годится. Мы учимся рисовать пейзажи, а то… что вы изобразили, это… — тут он запнулся, снова взглянув на картину. Она ведь никогда не видела его обнаженным, так откуда с такой точность прорисованы малейшие детали его тела?
— Господин декан, а что плохого в мужском обнаженном теле, если оно прекрасно? — на губах Жизель играла смущенная улыбка, поза смиренная, невинная, и лишь глаза лукаво сверкали, порабощая его волю, пробуждая одержимое желание. Арман падал, тонул, и не знал где взять силы, чтобы выстоять.
Глава 18
— Все должно быть к месту. Жизель, не знаю, какие у вас были правила на прежнем месте учебы, но тут вы должны четко выполнять инструкции, если хотите стать профессионалом, — он постарался чтобы его голос звучал строго, вот только предательский соблазн, скрытой тенью пробегал в каждом его слове.
— Непременно, господин декан, я исполню все ваши пожелания… — она запнулась, медленно облизала губы, — Относительно учебы. Но ведь, и творчество, не всегда идет по заранее установленным канонам, если вдохновение кричит, а образ просится на холст, то ваша задача помочь раскрыться студенту? — художник смотрел в эти обольстительно приоткрытые губы, и больше всего на свете хотел ощутить их вкус.
— Раскрывайтесь, — почему-то это слово в его воображении имело куда больший, гуда более глубокий и интимный смысл. Они точно сейчас говорят о картинах? Арман был не уверен. — Только ежедневные задания никто не отменял, вы как художник должны достичь совершенства, а для этого иногда приходится рисовать и то, что вам скажут. Только практика, поможет вам достичь новых высот.
— Практика… — она медленно вдохнула и выдохнула, — Именно за этим я и перевелась в академию, — девушка мотнула головой из стороны в сторону, ее два хвостика запрыгали у него перед глазами. Волосы манили, переливаясь, так хотелось запустить руки, ощутить их шелковистость. — И я надеюсь, господин декан, на вашу помощь, раз уж мы заговорили о совершенстве, а я уже начала, вы поможете мне с лицом, какие будут ваши рекомендации?
Из горла художника вырвался стон, довольно громкий, сейчас явно не та голова отвечала за его мысли. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что почти все студенты смотрят с интересом на них. Отлично он стал шутом на собственной паре!
— Займитесь пейзажем, Жизель, — ответил он довольно хрипло, и как-то обреченно, хотя изо всех сил старался говорить строго. Не получилось. Не мог он осадить нахальную и странную девицу.
— Как скажете, господин декан, — лукавые сапфировые глаза прожигали его насквозь. Арман ощутил себя голым, с трудом поборов желание прикрыться.
Он практически отбежал от нее, споткнувшись о мольберт другой студентки, чуть не сбив девушку с ног. В аудитории раздались смешки.
— Работайте! — рявкнул он.
Чтобы немного успокоиться, художник пошел к молодому гению. Уж кто может привести его в чувства, так это Лотер.
— Не подходите ко мне! — парниша выглянул из-за мольберта и стал трястись как осиновый лист.
— Ты чего? — Арман улыбнулся, а в душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
— Не… на… до… — сейчас студент походил на душевно больного. Не иначе как довел себя, недосып сказывается.
Художник не обращая внимания на протесты, подошел ближе и взглянул на работу. Он вздрогнул, протер глаза, посмотрел на работу, потом на парня, и все равно не поверил тому, что видел.
— Лотер, что это? — на полотне были непонятные каракули, ничего общего с творчеством не имевшие. Словно малый ребенок просто играл красками.