— Перестань это повторять! Я справлюсь, — художник сжал ее руку, — Мы справимся!
— Мы… — Жизель прикусила нижнюю губу. На миг ему показалось, что из глаз вот-вот покатятся слезы. Нет. Показалось. — Поехали, я покажу место.
Арман завел машину. Ехали они практически в тишине. Жизель лишь изредка показывала дорогу, говорила глухим отстраненным голосом. Он ощущал, сейчас наступает переломный момент. Некая новая точка отсчета. Но что она принесет? К чему приведет? Было ясно — решение девушке далось нелегко. Она тоже не была готова, но отступать было поздно.
Они подъехали к лесу. Природа в своем первозданном великолепии. Тишина. Лишь пение птиц и шум листвы.
— Пообещай мне, — Жизель привстала на сиденье, взяла его двумя пальцами за подбородок, заставляя повернуть голову и посмотреть в глаза. — Что бы ни случилось сейчас, ты проведешь выставку.
— Причем тут выставка? — художник нахмурился, сейчас меньше всего ситуация располагала думать о подобном.
— Просто пообещай, — Арман невольно засмотрелся, даже сейчас в этот момент, она была прекрасна. Промелькнула мысль, послать все куда подальше, просто прижать ее к себе, и раствориться, забыться, вновь ощущать желанное тело, целовать, ласкать. Сейчас страх стал подбираться еще сильнее. Он боялся правды, боялся, что она заберет у него ее, что с кровью оторвет от него женщину, делавшую его цельным, живым, и не взирая на все тайны, счастливым.
— Обещаю. Если это для тебя так важно.
— И еще, — она подползла к нему еще ближе, грациозно извиваясь, даже сейчас пробуждая самые порочные мысли, — Не выставляй свою последнюю картину, — поцеловала легко, нежно, так чувственно, как никогда прежде не целовала. «По-настоящему» — пронеслось в него в голове. — Ни за что ее не выставляй!
— Обещаю, — Арман прижал ее к себе, сильно до хруста, дрожа всем телом, окутанный страхом и непонятным, сильным, одуряющим чувством, заполнившим его естество. То чувство, без которого он более не мог, не хотел существовать. Без нее. Он больше не мог дышать, жить, творить.
Жизель шумно сглотнула. Закрыла глаза и отстранилась.
— Пошли нам пора, — открыла дверцу и выпорхнула наружу.
Глава 32
— Куда мы идем? — Арман догнал ее.
— Вглубь, — девушка шла погруженная в какие-то свои мысли, отстраненная.
Художник еще делал несколько попыток завязать разговор, но получал только односложные ответы. Его Жизель отстранялась, закрывалась в плотный панцирь. Он уже было пожалел, что начал это, в воздухе отчетливо пахло грозой. Только иного рода грозой, та что поднимается из середины души, и напрочь сносит все внутри.
Остановилась она внезапно. Шла, шла и вдруг замерла.
— Арман, ты должен принять себя. Если хочешь найти ответы, если хочешь стать хозяином своей жизни, — Жизель повернулась и посмотрела на него сияющими бездонными сапфирами, темно-синий свет кружил в причудливом вихре, закручиваясь в спираль, гипнотизируя, не давая отвести взгляд.
— О чем ты, Жизель? — его голос сел, он вмиг охрип, скованный невидимыми путами.
— Тшшш, — она приложила палец к губам. — Просто смотри на меня и… постарайся… не сопротивляться…
Только даже если бы он хотел сейчас убежать, прервать зрительный контакт, ничего бы не вышло. Он замер на месте, прирос к земле, находясь всецело в ее власти.
Глаза, полуночные озера, наполненные неведомой ему магией, они менялись, искрились, казалось, там внутри спрятана вселенная. И эта вселенная, одним мощным, сокрушительным потоком хлынула в него. Просачиваясь через поры, заполняя его собой, подчиняя, и заставляя кружить вокруг нее.
Арман хотел что-то сказать, вместе с дивными ощущениями наполненности пришел и страх, он хотел просить прекратить, но слова застряли в горле. Он лишь беспомощно хрипел, позволяя ее энергии исследовать себя. Бесстыдно блуждать по самым сокровенным закоулкам его души, прикасаться к сердцу и без труда выведывать тайны.
Жизель выворачивала его наизнанку. Не щадя, не пытаясь смягчить вторжение. Она что-то искала, нечто родное, подконтрольное ей. И нашла. Монстр кинулся ей на встречу, довольно урча. Его волк обрел недостающию силу, чтобы захватить контроль, чтобы победить в схватке с Арманом.
Зверь рвал его внутри на части, метался, стремясь вырваться на волю. Столько лет сдерживаемый, сейчас он получал энергию, получить все, чего так долго ждал. Арман сопротивлялся, он упал на землю, и застонал, боль ломала кости, выкручивала руки и ноги, ему казалось, его заживо разрывает на куски. Но он продолжал сопротивляться, продолжал борьбу, не желая сдаваться. Он сумел прервать зрительный контакт, боль помогла, желание укротить зверя, не дать ему разорвать его сущность, окончательно не стать монстром жила в нем и питала, помогая все еще сохранять человеческую форму. Это желание сражалось с неукротимой силой, которая, как он уже осознал, рано или поздно подомнет его под себя.