— Ну как? — поинтересовался пан Клякса. — Прошел кашель? Нет? Ну ничего, не горюй, скоро поправишься!
Он прислонил ухо к стенке шкафа, послушал, потом пипеткой накапал в щели касторки.
Шкаф облегченно вздохнул и благодарно приник к пану Кляксе.
— Завтра я тебя еще раз проведаю, — успокоил его пан Клякса. — Будь молодцом!
На стене висело треснутое зеркало. Пан Клякса взглянул в него, поправил на носу веснушки, потом достал из кармана черный пластырь и заклеил трещину.
— Вот, мальчики, учитесь чинить разбитые стекла! — сказал он весело.
Он потер фланелевой тряпочкой зеркало и снял пластырь. Трещины как не бывало.
— Все в порядке! Анастази и Артур, отнесите его потом в столовую.
С часами было больше возни. Пришлось промыть и протереть все винтики, сжать растянувшуюся пружину, прижечь маятник йодом.
— Бедняжки! — пожалел их пан Клякса. — Натерпелись! Ну ничего, скоро начнете ходить.
Он поцеловал часы в циферблат и дружески похлопал по футляру. Часы сразу зазвонили, стрелки закрутились, маятник закачался, и на всю лечебницу раздалось звонкое: тик-так, тик-так, тик-так!
Нам было очень приятно, что больные вещи так любят пана Кляксу.
Перед самым уходом из лечебницы пан Клякса вдруг обнаружил пропажу своей любимой золотой зубочистки.
— Никто отсюда не выйдет, пока она не найдется, — заявил он.
Начались поиски. Мы облазили на четвереньках весь пол, заглянули во все углы. Матеуш совал клюв во все дырки. А пан Клякса, расстроенный, сидел в воздухе, закинув ногу на ногу, и принимал таблетки для ращения волос, потому что от горя у него выпали два волоска.
Тогда больные вещи сами принялись за поиски. Стулья и табуретки, хромая и подпрыгивая, носились по комнате. Замочные скважины всюду заглядывали. Ящики комодов и столов, кряхтя и охая, высовывались и вытряхивали свое содержимое прямо на пол. Зеркала все отражали. Даже печка не пожелала оставаться в стороне и без умолку причитала:
— Холодно… холодно… тепло. Холодно… тепло… тепло!
Часы шли медленно, но, как только они приблизились к окну, печь завопила:
— Тепло!.. Очень тепло!
Часы окинули взглядом подоконник и стали ощупывать гардины.
— Горячо! Горячо! — закричала печь.
Зубочистка нашлась. Она воткнулась в гардину, почти у самого пола.
Так больные вещи нашли пропажу.
Мы провозились в лечебнице почти до полудня. Обычно в это время пан Клякса улетал на охоту за бабочками, а мы шли к пруду или на площадку, где у нас один урок всегда проходил на свежем воздухе.
Так было и на этот раз. Пан Клякса выпорхнул через окно в сад и полетел на охоту, а мы с Матеушем отправились во двор на урок географии. Первый раз в жизни я видел такой урок географии, хотя до этого учился в двух школах.
Матеуш выкатил на поле большой глобус и разделил нас на две команды, как при игре в футбол. Матеуш был судьей. Он без устали носился за мячом и свистел, если кто-нибудь допускал промах. Игра заключалась в том, чтобы одновременно с ударом по глобусу назвать местность, куда угодил носок башмака.
Матеуш засвистел, и игра началась. Мы носились по полю как угорелые и изо всех сил били по мячу.
При каждом ударе раздавался голос кого-нибудь из игроков:
— Краков!
— Австралия!
— Лондон!
— Татры!
— Кунцево!
— Висла!
— Берлин!
— Греция!
Всякий раз Матеуш свистел. То оказывалось, что Антоний спутал Кельцы с Китаем, то — что Альберт принял Африку за Балтийское море, то еще что-нибудь.
Мы играли с большим увлечением: толкались, падали, поднимались, выкрикивали названия городов, стран, морей. У Матеуша с клюва стекал пот, я пыхтел, как кузнечные мехи, и все-таки лучше узнал географию, чем за три года в двух предыдущих школах.
Под конец игры произошло неожиданное событие: один из Александров так сильно ударил по глобусу, что тот взлетел очень высоко и упал не на площадку, а по ту сторону ограды, в какую-то соседнюю сказку. Мы не знали, что делать. Где искать мяч? То ли в сказке про Мальчика с пальчик, то ли в сказке про Синдбада-морехода.
Наши размышления прервал радостный крик Матеуша:
— Чики, рите!
Это значило: «Мальчики, смотрите!»
Мы взглянули и обомлели от восторга: прямо к нам приближалась прекрасная Снежная королева, а за ней Двенадцать гномов тащили на плечах наш глобус.
Мы радостно бросились им навстречу.
Снежная королева лукаво улыбнулась и сказала: