— Еще одна вещь. Не беспокойтесь. Я не буду лезть на рожон.
Я не была уверена, как долго я могу находиться вне комнаты, так что сказала парням, что буду писать. Я просто хотела дать им понять, всем сразу, что случилось.
Я убрала телефон и прислонилась к одной из деревянных балок. Струйка пота потекла с брови и скользнула по моему лицу. Может быть, я не так важна для них. Это не важно. Они мне нужны, и, более того, я никому так много не рассказывала, как им. Никто из них не знает, как мне необходимо себя чувствовать кому-то нужной, быть частью чего-то.
И они все просто были недоступны сейчас.
Я свернулась в клубочек и прижалась лицом к деревянной платформе. Капли слез стекали по щекам. Я была на протяжении многих лет одна и ни с кем не была близка. Я почувствовала их доброту, и мне захотелось еще. Я сделаю все, что угодно для сохранности секрета.
Дружба — это тяжелый труд.
Полярная звезда
Той ночью, я убрала телефон на чердак. Я получила больше сообщений, но всем вскоре надо было идти домой и готовиться. Завтра был первый день.
Когда папа пришел домой, моя мама поговорила с ним, но они не позвали меня вниз. Обо мне снова забыли.
Было уже за одиннадцать часов вечера. Я быстро надела пару мягких хлопковых шорт и черную майку, которая почти была слишком мала для меня. Дом спал. Я старалась заснуть, но мой разум думал о том, что случится завтра. Вместо этого, я стала писать в маленький коричневый кожаный дневник, который папа подарил мне на прошлое Рождество.
Дневники было тяжело хранить в моей семье. По одной лишь причине, Мари имела способность все отслеживать, как моя мать. Я пыталась сохранить один единственный дневник, когда была младше, но тогда у меня часто были проблемы, потому что я писала каждый раз туда, когда была зла. Мари использовала его как улику, когда попадала в неприятности, используя меня в каждой ссоре с мамой.
Для того чтобы бороться с этим, я позаимствовала другой язык. Я использовала корейские буквы в немного другом формате. Я рисовала линии и круги, как в корейском алфавите, записывая мои мысли на языке, который они не могли прочитать. Я не знала корейского, слова были на английском. Корейский алфавит был просто шифром. Если Мари захочет воспользоваться переводчиком из интернета, он не сработает. Если она попробует расшифровать, ей потребуется немного поработать. Я знала, что Мари пыталась его прочитать один раз, потому что написала на черной обложке, что я тупая. Возможно я и тупая, но это остановило ее от использования моего дневника, и мама перестала в него заглядывать тоже.
Было волнующе, знать, что я буду с парнями весь день, и мои родители ничего не смогут поделать с этим. В кои-то веки, когда я была среди них, я могла расслабиться и не волноваться о том, что тебя могут поймать. Я записала имена парней в мой дневник, любуясь, как они выглядят на секретном языке.
Мягкий стук послышался со стороны окна.
Я села на кровати. Фигура человека тенью проскользнула за стеклом. Дрожь прошла по моему телу, и я затаила дыхание, но успокоилась. Я уронила дневник на кровать и пересекла комнату, ожидая увидеть там Натана. Он влезал на мою крышу до того.
Вместо этого, Норт прижался к стеклу и смотрел внутрь. В его черной футболке, черных джинсах и ботинках, если бы я не узнала его, то закричала бы.
Я помахала рукой и открыла окно.
— Что ты делаешь? — спросила я, как только подняла окно.
Он протянул мне раскрытую руку.
— Пойдем, посмотришь.
Я раскрыла рот.
— Норт…
— Мы не пойдем далеко.
Мое сердце сильно сжалось в груди, рука утонула в его руке. Он потянул меня на крышу, подбадривая.
Я наклонилась и вылезла. Воздух был влажным и теплым. Полумесяц ярко светил за высоким телом Норта.
Норт крепко сжал мою руку и пошел по направлению к верхушке.
— Куда? — спросила я.
— Вверх.
Он указал жестом и продолжил подниматься.
Мои ноги тряслись от долго стояния на коленях. Я надеялась, что не оступлюсь из-за этого.
Как только мы забрались на самый верх, он показал на плоскую часть крыши, покрывающую заднее крыльцо. После того, как он мне помог скатиться и когда он встал на плоскую часть, он протянул мне руку для поддержки.
— Сюда, — прошептал он, его глубокий голос донесся до меня.
Я соскользнула вниз, и он поймал меня за ноги, помог встать на половину до того, как я успела оказаться рядом с ним. Мы были защищены с одной стороны краем камина. Он показал на угол, и я села на кирпичи камина справа, а он сел рядом со мной.