— Ну, напиши тогда ей записку сам, — сказал Норт. — Не подошел лично, значит, никаких записок. Это все дерьмо собачье. Мы не в первом классе, когда рисуешь квадратики с «я тебе нравлюсь? выбери да или нет».
Люк наклонился ко мне, и его губы почти коснулись моего уха, когда он прошептал:
— Держу пари, когда он был в первом классе, девочки выбирали квадратик с ответом «нет».
— Я тебя слышу, — сказал Норт, откидываясь назад на руки, чтобы глянуть вверх, его насыщенного темного цвета глаза смотрели прямо на меня. — Сэнг, ты хочешь получать записки?
Если бы он спросил еще несколько минут назад, прежде чем сказал что-либо вообще, я бы сказала «да». Но он же прав! В каком-то смысле было немного не по себе получить записку от кого-то, кого я не знаю. Что такой человек мог написать мне?
— Наверное, нет. Просто дай мне знать, если там будет что-то вроде «я собираюсь съесть твою печень». Хотелось бы быть начеку.
Он усмехнулся. Все рассмеялись.
Посреди урока японского языка, на котором мы были с вместе Виктором, я как раз склонилась над тетрадкой, практикуясь в азбуке хирагана, которую мы изучали, когда открылась дверь.
— Здравствуйте, Директор Хендрикс, — сказал доктор Грин. — Проходите.
Директор Хендрикс зашел в класс. Он улыбнулся, его глаза оглядели помещение и остановились на мне. Он подмигнул мне и пересек небольшое расстояние, отделявшее его от доктора Грина.
Я вытянулась по струнке на стуле, покраснев. Что теперь?
Дыхание Виктора защекотало сзади затылок.
— У нас проблемы?
— Может быть.
Виктор хмыкнул.
Директор Хендрикс наклонился к доктору Грин, чтобы что-то сказать, но его голос был достаточно громким, чтобы мы услышали его, сидя в конце класса.
— Мне жаль вас прерывать, но могу ли я одолжить на минутку Виктора Моргана?
Доктор Грин скользнул взглядом к Виктору. Я поняла, что он хотел сказать. Он тоже мог общаться лишь глазами. Доктор Грин и бровью не повел. Он повернул голову к Хендриксу:
— Конечно! Пожалуйста!
Виктор поднялся со стула. Я машинально потерла ложбинку на шее, когда он прошел к началу класса и вытянулся прямо как стрела, ожидая распоряжений.
Когда Хендрикс взглянул на него, он нахмурился.
— Что? — выдохнул он.
— Твое лицо, сынок. Ты выглядишь ужасно.
Это из-за вчерашнего происшествия? Он собирался спросить Виктора, почему тот не появлялся в школе? Виктор выглядел не так уж плохо. Его макияж держался хорошо. На щеке все еще была повязка.
Прежде чем посмотреть на директора, глаза Виктора на короткий миг остановились на мне и в них зажегся огонек.
— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил он самым милым тоном, который я от него когда-либо слышала.
Хендрикс кивнул головой на дверь, и Виктор последовал за ним. Когда они вышли, я посмотрела на доктора Грина. Мы обменялись озадаченными взглядами. Кажется, никто из нас не знал, что происходит.
Виктора не было весь урок. Когда прозвенел звонок, я схватила его школьную сумку. Доктор Грин поднял руку, когда я направилась к двери.
— Мисс Сэнг, — сказал он. — Можете на минутку задержаться.
Я вздохнула. Его добрые глаза смотрели на меня умоляюще, не спрашивая ничего вслух.
Я перекладывала наши школьные сумки и футляр от скрипки из руки в руку, пока остальные выходили из класса. Доктор Грин скрестил руки на груди и прислонился к столу. Мне нравился его зеленый полосатый галстук, и я заметила мускулы, когда его рубашка натянулась на плечах, указывая на наличие подтянутого тела под ней.
— Как часто вы виделись с мистером Хендриксом на прошлой неделе?
Я моргнула и посчитала в голове.
— Может, раза четыре или пять.
— Это нормально для вас? Часто с вами такое происходит?
Я не была уверена, что он имеет в виду.
— Я так не считаю.
— Я тоже так думаю.
Дверь распахнулась, и в класс вошел Виктор. Его щеки вспыхнули, когда он глянул на нас, стоящих рядом.
— Виктор, — спросил доктор Грин. — Что случилось?
— Он хотел, чтобы я дал интервью одному репортеру из газеты, — ответил Виктор. — Виктор Морган теперь посещает школу Эшли Уотерс. Пресса такое любит.
Он пересек класс, забирая свою сумку из моих рук.
— Но у нас сейчас нет времени. Нам нужно на следующий урок. Пойдем, Сэнг.
Я оглянулась на доктора Грина, но он только мягко улыбнулся и кивнул, махнул руками в мою сторону, чтобы я не задерживалась и шла за Виктором.
Я поспешила, чтобы идти рядом с Виктором. Он хмурился, откидывая с лица волосы во время ходьбы.
— Чего хотел репортер? — поинтересовалась я, подойдя к нему ближе на случай, если он не хочет, чтобы нас подслушивали.
— Они делали специальную статью о новых учениках в школе, обучающихся по специальной программе.
Он вздохнул.
— Это плохо, Сэнг. Мы не ожидали, что нас подловят на таком.
— Может, нам нужно поговорить с мистером Блекборном?
— Я как раз собирался, — сказал он. — Но сначала отведу тебя в класс.
— Если тебе нужно срочно с ним поговорить, я могу дойти сама, — предложила я.
Его взгляд метнулся ко мне. Он схватил меня за руку и потащил.
— Мне как раз по пути.
Зуб и ноготь
Габриель и я были разлучены на всех занятиях в тренажерном зале, потому что парни и девушки занимались отдельно. Ребята и девочки прошли в раздевалки, чтобы попробовать комбинации на шкафчиках. Так как нам больше нечего было делать, тренер девочек заставил нас ждать в раздевалке до конца урока.
Я не могла сосредоточиться на разговоре с другими девушками. Я села подальше от них, прижав колени к груди, отделяясь. Виктор дал интервью газете. Будет ли статья о нем завтра в газете? У всех парней будут брать интервью? Мистер Блекборн позволит это? Я не понимала, что это значит, но если они должны быть засекреченными, разве это не было хуже? Виктор сказал, что это плохо. Я потерла лоб, отчаянно желая узнать эти секреты. Как мой мир перевернулся за пару дней, я не понимала. Одно дело иметь новых друзей и новую школу. Другое дело — иметь друзей с секретами из элитной Академии, о которой никому не разрешалось говорить. Далее находился факт, что почти на каждом шагу, мальчики были в опасности, и я находилась посреди этого.
Что еще мне оставалось делать? Снова стать никем? Сидеть в тени? Я знала, что другие студенты не беспокоились о вещах, о которых беспокоилась я. Как далеко я готова зайти? Внутри себя я знала ответ. Я винила свое ненасытное любопытство и желание угодить Коте и остальным. Меня зацепили их лица, их запахи, их прикосновения, и возможность причастности к ним. Они говорили раньше, что я теперь одна из них. Правда ли это? Почему у меня не было такого чувства? Это было похоже на нечто большее, чем дружба, которую я видела вокруг себя с другими студентами. Дружба Академии была сильнее. Было ли это лучше?
Когда занятия закончились, я не была уверена, стоит ли мне ждать Габриеля или идти в автобус без него. Я ждала одна в коридоре рядом с дверями спортзала и входом в раздевалку для мальчиков, высматривая Габриеля. Я не хотела оставлять его на случай, если он попытается добраться до меня.
Прошли минуты. Я была готова сдаться и отправиться в автобус одна, потому что боялась пропустить его. Крики отозвались эхом из-за угла, возле раздевалки для мальчиков.
— Эй, педик, — громкий голос завибрировал в воздухе. — Куда это ты торопишься?
Я повернула за угол. Несколько парней стояли у дальней стены коридора, окружая кого-то. Я видела нечто подобное несколько раз в моей старой школе, когда начинались драки. Моим первым инстинктом было бежать. Пригибание головы — это то, что все делали. Если это не твое дело, ты не вмешиваешься. Что побудило меня остаться и посмотреть, я не знала. Там было около десяти ребят.