— А ты гарантируешь, что ее купят?! Сегодня на рынок только за щупальцами идут!
Голос визгливый, презрительный, если не брезгливый.
Отвечал хриплый, бубнящий… Вообще не разобрать что.
— Невыгодно… Сейчас такие не в ходу! Давай в холодильник закинем?! А на той неделе я за мороженую тушку вдвое возьму! И процент мой будет больше!
— И без того… золотой сверху получишь…
— А-а-а… Хорошо! Но в холодильник на пару часов рекомендую! Очень полезно для характера! Сгружай ее в накопитель! До торгов часа два еще…
Меня подняло, понесло куда-то, что-то заскрипело, и я шмякнулась на кучу гнилой соломы. Точно — солома! Всю спину и задницу исколола, пока устроиться пыталась! И гнилая. Потому что мерзко воняет!
Я прокашлялась и спросила:
— Где я?!
Может быть, и слишком громко — страшно же! Но позже я поняла, что этот страх… Так себе! Потому что ужас пришел.
Что-то схватило меня за голову, потащило и впечатало в холодную каменную стену.
— Тихо, дура! — прошипели прямо в ухо. — Себя не жалко, так нас пожалей!
Я бы, может, и поспорила о том, кто здесь дура, но затылок впечатан в стену, а ткань мешка так прижата к лицу, что ни вздохнуть, как говорится, ни…
Некомфортно, короче. К тому же в ухо опять прошипели:
— Дооралась…! — явно какое-то ругательство в мой адрес. — Дождалась охранника?! Умри! Если жить хочешь…
Давление на лицо пропало, и я уже собралась описать в красках, что думаю о неведомом доброжелателе, но раздался металлический скрип… Почему-то знакомый. А потом — тяжелые шаркающие шаги и голос, напрочь отбивший желание открывать рот:
— В Пустошь ваши хари! Кто хавальник раззявил?! Мясцо говорящее! Сейчас враз с душком будете, твари!
Ни звука не раздалось в ответ этому мерзкому тягучему голосу. Только трещало что-то, словно электрошокер, и сильно завоняло озоном и еще чем-то совершенно отвратительным.
— Ну?! — не унимался, похоже, помянутый охранник. — Кто здесь в холодильник захотел?!
Треск прекратился, а я вдруг поняла, что охранник остановился напротив меня. Тем более что в грудь мне уперлось что-то твердое.
— А это что еще за отрыжка Пустоши?! Воняет-то как гнусно!
«Ну и ладно! — успокоила я себя. — О вкусах, как говорится, не спорят! Сам смердишь, как выгребная яма!» А тем временем неторопливо сползла телом по стене в горизонтальное положение. Умерла как бы. А чего?! Совет-то хороший…
***
— Сдохла? — как-то растерянно и с сомнением поинтересовался охранник. — Я тебя спрашиваю!
Рядом защелкали электрические разряды, а к моей груди вновь что-то прижалось. Только мягкое. Но я признаков жизни не подала — умерла, так умерла!
— Нет, господин охранник, — тихо прошипели сбоку. — Дышит, и сердце бьется. Обморок…
— И без тебя, мясо, вижу, что обморок! — рявкнул охранник. — Это правильно
— уважает! А вы, обреченные, не синейте попусту! Сегодня спрос только на щупальца! — И гнусно захихикал: — Что останется, то заберете с собой… А вон те закрученные в панцирях целиком пойдут! И эта… Кто только эту вонючку жрать собрался?!
Охранник ткнул меня чем-то и печально вздохнул:
— Не торговля сегодня, а так… Всем молчать! Я сплю в полглаза и все слышу! В момент закрючу!
Опять электрический треск, тяжелые шаги, скрип двери…
— А ты сообразительная, — одобрительно прошипели около уха.
— Только не вижу ни черта! — буркнула я и попыталась сесть.
Что-то помогло мне в этом деле, а затем прошелестело:
— Это можно исправить…
Голову сжало со всех сторон и отпустило.
— Больше никак — заметно станет…
Я раскрыла глаза и едва не вскрикнула — ткань на лице словно растворилась частично, и сквозь нее сочился свет! И даже видно было приемлемо! И очень зря я открыла глаза…
Ну, хотя бы потому, что чужой глаз с тонким горизонтальным зрачком висел прямо напротив. На длинном толстом щупальце, украшенном огромными присосками…
Я проследила это щупальце до большого неведомого существа, засунутого в железный дырчатый котел. Другой котел, поменьше, был подвешен ниже, и в его отверстиях заканчивалось с десяток щупалец, похожих на мое. В смысле, то, которое торчало напротив меня!
— М-м-да… — потрясенно промычала я.
— Тише! — зашипел глаз. — Неприятностей хочешь?
— Нет, — прошептала я едва слышно. — Только они и сами меня находят.
— Пожалуй, — согласился глаз. — Организм крайне уязвимый… Что ни оторви
— гибель. Бедняжка…
А вот этого не надо! Я и сама себя жалею! И куда круче! И жалостливее! Но щупальце право — бедняжка я… Во всех смыслах.