— Снова лестница и снова ты. Так жаждала новой встречи, что специально караулила?
Обернувшись, я встретилась взглядом с Арденом Шантаром. В синих глазах плескалась насмешка, губы замерли в надменной ухмылке. Всем своим видом колдун демонстрировал превосходство, но не думаю, что делал это сознательно. Скорее, помня о положении его рода, я поверю, что для Ардена такое выражение лица настолько же естественно, насколько для моего — смирение. Все мы, так или иначе, носим отпечатки занимаемого положения: и в обществе, и в жизни.
— Прошу прощения, артиэлл, — я почтительно склонила голову, как и подобает сэле в присутствии высокородного.
Однако в нашей ситуации это вышло комично: я стояла на три ступеньки выше и даже со склоненной головой смотрела на Ардена сверху вниз. Его, однако, подобное положение не беспокоило. Скорее, он даже находил его забавным.
— Так ты ждала меня?
— Что? — я на мгновение растерялась, но уже в следующую секунду взяла себя в руки. — Нет, арти…
— И не искала со мной встречи?
— Зачем бы? — удивилась я искренне.
Арден не ответил. Молча разглядывал меня, изучая и будто что-то прикидывая в уме. Лицо его приобрело слегка задумчивое выражение. А спустя полную минуту, когда я уже мысленно искала достойный повод, чтобы прекратить беседу первой, внезапно спросил:
— В какой комнате ты живешь?
И снова я растерялась. Вопросы Ардена сбивали с толку, я не понимала его интереса, не понимала мотивов, которыми он руководствуется, и потому не успевала правильно реагировать.
— Ладно, скромница, — хмыкнул колдун, не дождавшись ответа. — Тогда какой этаж? Ты не артиэлла — на обед ты спускалась сверху, — принялся рассуждать он. — Но для мэлы ты слишком хорошо воспитана. Значит, сэла. Не из новых, — добавил быстро. — Думаю, когда-то знатный, но обнищавший род. Итак, куда же могли поселить гордую, но бедную сэлу?
Я продолжала молчать, не собираясь потакать любопытству колдуна.
— Пятый этаж? Шестой? Седьмой? — перечислял он, явно входя в азарт. — Пусть будет седьмой. Выше селят совсем уж низкородных, а у них нет твоей стати. Что, молчунья, я угадал?
Я вновь не ответила. Так и смотрела в синие глаза Ардена, стараясь не поддаваться врожденному обаянию Шантаров. Точнее, сама я в этом мало смыслю, но Мойра всегда говорила, что у Ардена обаяние в крови.
— Любопытно, — заключил он, растягивая губы в улыбке.
Я не смогла подобрать ей определения: не лукавая, не насмешливая, не приветливая. Пожалуй, самым близким вариантом было бы — опасная.
— Обычно сложно заставить девушку замолчать, а вот чтобы из нее приходилось вытягивать слова — такого я еще не встречал.
— Прошу прощения, артиэлл, если моя немногословность вас оскорбила. Полуночная Матерь свидетель, я не желала…
— Да-да, ты не желала случившегося. Ты сегодня это уже говорила. А вот чего ты не говорила, так это своего имени. Как тебя зовут? Что, опять будешь молчать? Брось.
Во взгляде Ардена читался интерес, и в этом мне тоже чудилась опасность. Надо уйти, сбежать, придумать уважительный повод и прервать эту странную беседу — все мои чувства кричали об этом. Нервы натянулись, точно струны виолончели. Казалось, коснись их, и в воздухе низкой вибрацией разойдется звук.
— Давай поступим вот как: ты назовешь мне свое имя, а я открою тебе переход на седьмой этаж, — Арден чуть склонил голову к плечу, разглядывая меня, словно сокол беззащитную куропатку.
От этого движения на высокий лоб, совсем как в нашу первую встречу, вновь упала непослушная прядь. И, совсем как тогда, мне захотелось ее коснуться. Я одернула себя, удивляясь столь неуместному желанию, а после, едва осознала услышанное, с трудом сдержалась, чтобы не вытаращиться на колдуна, как деревенская мэла на ярмарочного фокусника.
Арден Шантар владеет заклинанием переноса? Насколько же силен его дар?
Однако я не успела задать этот вопрос. Заслышав голоса, глянула поверх мужского плеча и внутренне похолодела. По лестнице, в окружении все тех же подруг, что и за обедом, поднималась Мойра.
Мысли заметались, словно ласточки перед грозой. В груди птичьим криком зазвучало беспокойство. Вот только не за себя — за сестру. Я не хотела, чтобы Мойра увидела меня рядом с Арденом, чтобы поняла все неправильно и переживала.
Быстро, едва ли не скороговоркой, пробормотав: «Прошу простить мою дерзость, артиэлл, но мне пора», я перепуганной птицей взлетела по ступеням. Пальцы, придерживающие юбку платья, подрагивали, сердце гулко билось о ребра. Каблуки туфель не касались ступеней, и потому бег получился почти неслышным.