Мы сидели в просторной комнате, где на стенах висели связки сушеных растений, большую часть которых я даже не знала, хотя и проходили в Академии растениеводство. В углу обязательная прялка и целую стену занимала беленая печь. С печи поблескивали глазенками пятеро мальчишек, сыновей Цвинкаря. Его жена, Тулия, очень быстро нашла с нами общий язык, и мы с Агапой даже помогли ей накрывать на стол.
Цвинкарь оказался радушным хозяином, старался угодить во всём и даже достал из погреба своё достояние — мухоморовую настойку. Он предложил нам попробовать искусство местного самогоноварения, но мы дружно отказались от подобного эксперимента. Слишком уж хотелось жить.
— Дык я и талдычу, милсдарь маг, што завелась у нас тварюка поганая и рыскает по ночам округ деревни. Мы уж и забор супротив неё поставили, но токмо это не преграда для перекидыша — перемахивает одним махом, как куря через плетень. Задирала то овечу, то теля, а уж когда один раз Перепелёнок по малой нужде вышел… Семь годков мальцу было. Вот с той поры и не выходим на улицу опосля закату. Боязно. Ты уж избавь нас от этой напасти, милсдарь маг, а мы за ценой-то не постоим. Скинемся всем миром и отдадим последние… пять секундарей.
Я едва не поперхнулась молоком — секундари в этом мире были аналогом наших копеек. И это за защиту от оборотня, который уже вкусил человеческой крови? Нет, я понимаю, что мы должны сделать это бесплатно, но если уж предлагать деньги главе весьма небедной деревни, то не такие же мизерные…
— Пятьдесят, — отрезал Похотун.
— Да смилуйтесь, милсдарь маг, откель же мы возьмем пятьдесят секундарей? — округлил глаза Цвинкарь. — У нас и пшеница не уродилась, и лес заботой обделил — ни одного гриба по осени. Доедаем последнее, дальше вообще по миру пойдем. И так пять секундарей наскребли всей деревней, а вы…
— Часандров, — тем же тоном сказал Похотун.
— Што-о-о? — челюсть Цвинкаря упала на столешницу с такой силой, что миски и плошки подскочили едва ли не до потолка. — Да откель же у нас такие деньжищи-то? Энто же цельное стадо коров можно купить, да ещё и на баранки останется. Энто же нет никакой возможности, милсдарь маг… Пятьдесят часандров, да такие деньжищи токмо у короля Гиспаны и имеются, да не будет икаться ему после королевской похлебки и долгие лета ему жизни сладкой. Нет, милсдарь маг, не согласные мы.
— Ну, раз не согласны, то и говорить дальше не о чем, — поднялся маг. — Благодарю за угощение, всё было очень вкусно. Девочки, пойдем. Нам тут делать нечего. Крестьяне и сами справятся.
Снова неведомая сила подняла нас на ноги и повлекла за магом. Но если эта сила не давала нам сопротивляться, то вот язык был свободен, и я не могла удержаться от колкости:
— Я думаю, что мы сможем избавить деревню от оборотня и за пять секундарей! Ведь это такие большие деньги для нас!
Надо было видеть, как вспыхнуло радостью лицо Цвинкаря и как помрачнело лицо мага. Я лучезарно улыбнулась Похотуну в ответ.
— Дык вот и я о том же — последнее ить отдаем, от сердца отрываем, малых детушек без сосалок на палочке оставляем. Правду говорит девка красавная — пять секундарей достаточно.
— Часандров, — проворчал Похотун.
— Да ладно вам, Великий маг, — поддержала развлечение Агапа. — Мы ведь и так делаем доброе дело — могли бы и вовсе денег не брать.
— Как тебя звать-то, красавица? Я за тебя всем богам молиться буду, — расцвел Цвинкарь в самой радушной улыбке.
— Пятьдесят часандров и ни секундарем меньше! — прорычал маг и вышел из избы.
Нас потащило следом. Я успела ободряюще подмигнуть Цвиркуну, мол, не робей — мы уболтаем мага.
Уже на улице маг остановился у заросшего крапивой плетня и хмуро посмотрел на нас.
А мы что?
Мы начали ковырять носками туфель землю, как будто собрались на рыбалку и нам срочно понадобились черви. Я макушкой ощущала его огненный взгляд — ещё немного и волосы задымятся, а то и вовсе вспыхнут.
— Значит так, вы не лезете в разговор, а я продолжаю ваше обучение. Если будете вставлять палки в колеса, то отправитесь обратно в замок и будете там сидеть до скончания века.
Слова падали как капли горящей пластмассы, которую на палке держит мальчишка.