— Да, крыса. Огромная, наглая крыса, — медленно и со вкусом произнес маг.
Похоже, что он сейчас наслаждался сложившейся ситуацией. Да мало того — он был в полнейшем восторге от лицезрения наших лиц. Надо было срочно брать себя в руки, поэтому я сделала вид, что ужасно заинтересована беседой и схватила вилку, чтобы защититься от возможной «огромной и наглой крысы» если ей сейчас вздумается зайти в обеденную залу.
Да-да, ещё и начала озираться по сторонам в поисках ужасного чудовища. Думаю, что играла плохо. Известный режиссер Станиславский явно вращался в гробу со скоростью пропеллера, чтобы выбраться из ямы, появиться на нашем завтраке и указать на меня пальцем с зычным криком: «Не верю!!!»
Крысы нигде не было видно, поэтому моё внимание привлекла яичница, которую я и начала поглощать, чтобы хоть чем-то заняться, пока взгляд мага пытался прожечь во мне дыру.
— И… и что? Крысы бегают по за-замку? — спросила Агапа.
— Да, чтобы их уничтожить, нам потребуется один важный ингредиент. Вот за ним мы и отправимся в небольшое путешествие. Кушайте завтрак, а после вылетаем в Старанод.
— Куда-а-а? — снова хором спросили мы.
— В город Старанод, столицу Гиспаны. Вернее, в его пригород — деревню Светлень. Там как раз обитает тот, кто нам нужен. Как раз на месте выучим ещё одно заклинание, которое вместе с прошлым будет нам весьма полезно.
— А что нам взять с собой? А на какой срок мы летим? А будет ли там магазин с косметикой? — чтобы переключить внимание мага с размышлений о «ночной крысе» мы засыпали его вопросами.
Впрочем, он уткнулся в тарелку и больше не разговаривал с нами. Мы вынуждены были последовать его примеру.
В гранатовом соке вроде бы не оказалось никаких примесей, хотя, Агапа и так была вместо зелья правды. После завтрака Похотун мотнул головой на выход, и мы последовали за ним. Даже сама спина мага выражала такую укоризненность, что мы шли следом с виноватым видом.
И какой же ингредиент ему был нужен для уничтожения «крыс»?
Мы поднялись почти на самый верх самой высокой башни, вышли на небольшую площадку. Перед нами, насколько хватало глаз, простиралась лесистая равнина. Чуть в стороне от замка я снова увидела деревянное трио, которое с печалью в глазах смотрело вдаль.
Бедные помощники, сердце сжалось от их вида.
Ну да ничего, я всё равно найду способ их вытащить из деревянного плена!
Заметила, что кулачки Агапы тоже сжались. Мы явно разделили одну мысль на двоих.
На продуваемой всеми ветрами площадке лежала простыня-самолет. Маг встал на неё, скрестив руки на груди. Вот прямо точь-в-точь, как капитан императорского флагмана, который догонял пиратскую шхуну. Позер!
Мы несмело встали чуть поодаль, и простыня поднялась в воздух. Мы полетели навстречу приключениям.
Эх, если бы только знать, чем они закончатся — фиг бы я вышла утром из комнаты!
5
Полет за спиной недовольного мага напоминал катание на американских горках. Похотун словно специально заставлял простыню кидаться вниз и взмывать вверх. Вот почему-то мне это здорово напомнило бег на плечах Пушка. Очень сильно напомнило. Аж даже до зубовного скрежета.
— По-по-по-поти-ти-ти-ше-е-е-е! — пыталась докричаться Агапа до стоящего рулевого, но тот даже не оборачивался.
Мы летели вперед со скоростью выпущенной стрелы. Ветер свистел в ушах по-разбойничьи, взлохмачивал волосы по-парикмахерски, вышибал слезу по-жалостливому. Я думала только об одном:
Как бы не свалиться!
И это мучение, в процессе которого нас швыряло с одной стороны на другую продолжалось целых десять минут.
Ага, это вам кажется, что десять минут это не так уж много, но если вы проведете эти десять минут в летящей с горы бочке, то они вам покажутся вечностью. Конечно, я не призываю к тому, чтобы вы тут же затаскивали бочку на Эверест, а потом с веселыми криками отталкивались от верхушки. Вовсе нет! Я лишь пытаюсь вызвать у вас сочувствие.
Ну чего вы улыбаетесь?
А, не улыбаетесь?
Сочувствуете?
Тогда ладно…
Рано или поздно, но всё заканчивается. Вот и наш полет подошел к концу, когда милая сердцу земля вдруг с размаха шарахнула по ногам и заставила нас кубарем покатиться по свежей траве.
Плюшки-ватрушки, какое же это было блаженство… Просто катиться по твердой поверхности и плевать на всякие кочки и камешки под пятой точкой — главное, что мы приземлились!