— Да я чего? Я же для нас старался. Мы завтра отправимся в город, а там уже всё и разузнаем. Мы там ляпнем чего-нибудь этим спятившим мудрилам, да и быстренько убежим, пока они заведут свои извечные споры о смысле сказанного. А уж в городе и народу больше и жалостивцев хватает, вот у них-то мы и разузнаем по поводу вашей пропажи. Всё же спланировано, чего вы так на меня смотрите? Хотите, я вам платки ваши верну…
Шмур полез в карман и оторопело уставился на те заплатки, которые я ему подсунула вместо наших платков. Я с ухмылкой достала свой платок и направила на него.
— Ещё раз такое коленце выкинешь без нашего разрешения — будешь себя ложечкой со стены соскребать! Понял?
— Ага, — нервно сглотнул Шмур. — Всё понял.
— Вижу, что вы нашли общий язык, — раздался насмешливый голос суслягуха, — а чего вы сюда заперлись? Или переночевать негде было?
— Вот только тебя для полного счастья не хватало, — устало выдохнула я. — Где тебя носило, пока в нас тут вилами тыкали?
— По делам летал. А мои дела вас явно не касаются, — показал язык суслягух.
Мне почему-то очень сильно захотелось шлепнуть ему по челюсти, чтобы он прикусил язычок и больше не высовывал его наружу. Некрасиво это. Так бы и шлепнула, но побоялась не рассчитать силу удара. Вдруг откусит кончик — кто же тогда нас будет развлекать своими бреднями?
— Всё хотел спросить, а что это за зверек такой? Чего он за вами таскается? — подал голос Шмур.
— Это суслягух, — ответила Агапа, — и он фамильяр Марины.
— Суслягу-у-ух, — протянул Шмур. — Тот самый?
— Не тот самый, а единственный и неповторимый! — подбоченился суслягух.
— Много слышал, но видеть не видел. Да ещё и фамильяр… А у тебя тоже фамильяр есть? — спросил Шмур у Агапы
Та кивнула в ответ.
— Да, у меня зубр.
— Зубр? Ух ты, а чего же мы тогда тут просто так сидим? Покажи его. Ну, пожалуйста. Никогда живых зубров не видел.
— Но… — Агапа неуверенно посмотрела на меня.
— Никаких "но", покажи на минутку, а потом убери. Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — заканючил Шмур.
Агапа взмахнула платком и мне неожиданно стало нечем дышать, а сама я оказалась прижатой к стене волосатой тушей.
Агапа не рассчитала размеров бани и её фамильяр заполнил всё свободное пространство. Где-то внизу, под копной шерсти раздался приглушенный писк, похоже, что зубр сел на суслягуха. Или на Шмура…
— Агапа-а-а, убери его, — просипела я умоляюще.
Каким-то чудом Агапа меня услышала и полосатая туша перестала перекрывать мне доступ к воздуху.
— Ого, — выдохнул Шмур. — Такая огромная туша… Я только один глаз смог рассмотреть и тот показался больше блюдца. Потом как-нибудь покажешь на улице?
Я с ним согласилась. Действительно, не надо было Агапе вытаскивать своего фамильяра сейчас, когда мы находились в этой конурке.
Чтобы скоротать время, я начала расспрашивать Шмура о его мире. Из разговоров я поняла, что мы оказались в мире фэнтезийных книжек, где не знают, что такое нефть, но никого это не смущает, ведь почти в каждом городе есть свои маги, и они не стесняются пользоваться магией.
Зато мне понравились названия местной валюты — по всему Стратуину ходили одни и те же монеты, что лишало возможности существования валютных бирж, зато упрощало торговлю. Так как на Стратуине все поголовно ели хлеб, то за аналог нашей копейки была взята секунда работы пекаря и называлась секундарем. Секундари складывались в минутари, а те уже сходились в часандеры. То есть полная замена меди, серебра и золота. В этом мире ценилось время.
Мужчины не гнушались многоженством, но эта старая традиция уже отходила в прошлое и многие семьи состояли в основном из двух супругов. На ряду с обычными людьми сосуществовали орки, эльфы, гномы, хоббиты, тролли и прочие существа, о которых в нашем мире только ходят сказки. Драконов мы видели и раньше, как и великана с цваргами, но вот тролли мне пока ещё не попадались.
Суслягух вставлял свои едкие комментарии, поддразнивал рассказчика и всё-таки добился своего — Шмур в конце своей речи начал гоняться за изворотливым фамильяром с угрозами оторвать… руки и ноги. Потом успокаивался, но ненадолго — суслягух снова начинал издеваться над парнем.
Так продолжалось до самого вечера, пока деревенские философы не принесли нам кувшин молока и пару караваев хлеба. Голод не тетка и даже не дядька, он вообще не человек — мы вгрызлись в черствые караваи с такой же охотой, как умирающие от жажды приникают к ледяному ключу в оазисе. Мой фамильяр притащил ещё крупный кус вяленого мяса и мелкие огурцы, поэтому ужин можно назвать более-менее нормальным.