— Валь, с вами все в порядке? — обеспокоенно поинтересовался дракон, но я только-только начала приходить в себя, а потому ответить не могла. Потом, когда меня немного отпустило и я разогнулась, удобно устраиваясь на спине и так же, как и Арегван, свешивая ноги с моста вниз, стерла слезы с лица и некоторое время лежала молча, прислушиваясь к окружающей природе. О том, что, в общем-то, рядом с преподавателем веду себя не слишком прилично, позволяя наблюдать себя в расслабленной позе, не беспокоилась совершенно: в конце концов, это он первый начал, когда меня вниз головой решил прокатить. Ну, вот как ему сейчас объяснить, все ли со мной в порядке? После того, как дважды чуть с жизнью не попрощалась, а сейчас над головой предзакатное небо Пределов, внизу — самое красивое создание магической мысли этого мира, а рядом — вполне себе дракон, отличающийся умом и сообразительностью? Я не нашла ничего лучше, чем произнести, повернув голову и с улыбкой глянув на него:
— Вы — самый красивый из всех драконов, которых я в Пределах успела повидать!
Он моего настроения не разделял; нахмурившись, принял вид сурового преподавателя и сердито спросил:
— Ты поэтому и решила спрыгнуть?
Вот как так можно было разрушить красоту момента? Нет, Златоглазому понадобилось узнать мотивы моего поступка, при этом еще и с серьезной миной на лице… А я только-только почувствовала было отпускающие меня тревоги… Не дракон, а сплошной обломщик! Но поскольку в моей постановке он отыграл на ура, пришлось подчиниться и пояснить все, до чего он сам не сумел дойти.
— Иллюзия не способна менять ипостась, — только и сказала я.
— Научили на свою голову… — простонал Златоглазый. А я что? Я просто хорошо запомнила уроки Тариуса Мудрого… Разве не это в Академии приветствуется?
— Вы, конечно, могли накинуть поверх уже существующей еще одну, но тогда бы ваши действия все равно вас выдали, — добавила я спокойно. — Хотя я и так нашла. Вы следили за исходом состязания наравне с милордом Стремительным.
— А прыгать тогда зачем было? — удивился дракон.
— Для чистоты эксперимента! — широко улыбнулась я.
— Бесшабашная девчонка, — Златоглазый устало протер глаза, и я только сейчас обнаружила, чего ему стоило мое маленькое безумие. То, что переволновался, было заметно по залегшей между бровями складке. И я бы пожалела, возможно, не начни он раньше строить из себя преподавателя на выезде.
— Испытание засчитано? — спрятав улыбку в уголках губ, как ни в чем не бывало, поинтересовалась я.
— Засчитано, — вынес вердикт дракон, а я вытянула руки за головой:
— Ура!
— Чему вы радуетесь, Сазонова? — приподнял бровь мужчина, и я выдала со всей сдерживаемой радостью:
— Повторить хочу! Еще одно такое испытание! Можно? — с надеждой взглянула на него.
— Ни за что! — дракон усиленно замотал головой. — Теперь — только индивидуальные занятия.
Я решила похулиганить:
— Я так сильно вас поразила? — и глаза сделала большие-большие, наивные-наивные.
— В самое сердце, — честно ответил Златоглазый, мое настроение, однако, разделяя. Я весело засмеялась, устраивая сцепленные руки на животе и продолжая смотреть на него. — Неужели никаких запасных вариантов не предусмотрела? Вслепую понадеялась на меня? — он не скрывал удивления.
— Хайджи, — решила не замалчивать правду я. — Где-то на середине падения он мог бы телепортировать меня обратно на стену.
— Слава демиургам, — выдохнул мужчина. — Ты бы на лекциях так соображала, как в критической ситуации, — неужели переживал? Даже не заметил, как на ты перешел в разговоре…
— Испугались? — я не сдержала удивления в голосе. — Разве вы не достигли того уровня, когда страх отсутствует как ощущение?
— Не путай понятия, — покачал головой дракон. — Страх, о котором ты говоришь, заключается в незнании или нежелании принимать некоторые факты своего существования. Мы учим принимать себя такими, какими являемся в своей сути. Страх за кого-то другого — это совершенно иное. Его подчас невозможно искоренить.
— Какой вы совестливый преподаватель, — поддразнила я дракона, поднимаясь и садясь рядом. — Ух, ты! А это что такое? — только сейчас обнаружила, куда именно меня отнесли.
— Место, где расходятся хрустальные мосты, — пояснил Златоглазый. — Дорога из Академии к оборотням и эльфам — на два Ближних Предела.
Он, конечно, преуменьшил. Дракон вообще, насколько я успела понять, в подробности вдаваться не любил. Немногословный мужчина. Потому что назвать дорогой к эльфам и оборотням то, что открылось моему взгляду, мог только стопроцентно немногословный мужчина. Это было потрясающе великолепно, невообразимо!
Мы со Златоглазым сидели на чем-то вроде смотровой площадки, ограниченной двумя вертикальными, достаточно широкими цилиндрическими столбами с красивым орнаментом. От нас вправо и влево спускались две не очень широкие — опять же, хрустальные, как и весь мост — лестницы, а уже после них начинались те самые «дороги», о которых говорил дракон. Только вот на общее полотно моста они совсем похожи не были. Со стороны эльфов — я, почему-то, сразу решила, что путь налево ведет к ним — полукруглый мосток (пусть и достаточно широкий и длинный, но назвать его основательно не поворачивался язык, поскольку по сравнению с основным сооружением выглядел он облегченно) создавал впечатление, словно ступаешь по дороге из цветов. Во всяком случае, именно они были изображены на монолитном прозрачном и сверкающем в лучах заходящего Аурона полотне. Я еще подумала, что это, скорее всего, какие-нибудь лекарственные растения, поскольку эльфы почти все являлись целителями. Поручни у этого моста тоже очень красиво выглядели, поскольку были увиты хрустальными лианами, очень похожими на те, что пустило сквозь всю Академию дерево.
Правая часть композиции выглядела попроще: не было никаких дополнительных украшений, просто путь, который так и хотелось назвать дорогой из желтого кирпича. Поэтому минимализм был сразу приписан природе свободолюбивых оборотней. В самом деле, какая разница, из чего состоит маршрут, когда ты несешься к цели, ничего вокруг не замечая?
— Мосты делались целиком и полностью на основе предпочтений тех, к кому должны быть обращены, — словно читая мои мысли, отозвался Златоглазый. — С эльфами, конечно, — кивка удостоилась левая сторона, — гномам пришлось помучиться. Зато они потом не одно десятилетие хвалились результатами своей работы.
Я улыбнулась, ничего не отвечая, и бросила мимолетный взгляд на дракона. Красивый, ничего не скажешь. Жаль только, что бабник, как и все остальные представители его расы. В противном случае, наверное, можно было бы заинтересоваться им и использовать в качестве муза. Да, определенно, роль вдохновителя этому мужчине с непередаваемым цветом глаз подошла бы идеально. Только мне, почему-то, вспомнился одинокий демон, сгорбившийся на своей постели, и я снова обратила взор на пролив между островами эльфов и оборотней который с наших позиций был виден достаточно хорошо. Там, как и у нас, также сиял хрустальный мост.
— Зачем вы принесли меня сюда, милорд Златоглазый?
— Хотел поговорить с вами в обстановке, которая расположила бы к откровенности, — дракон повернул лицо в мою сторону, и я загляделась на картину его глаз на фоне заходящего Аурона. Нет, ну до чего ж необычная внешность! И ладно бы, волосы под цвет глаз, так нет же! Контраст с темной шевелюрой особенно привлекал внимание. Я проморгалась, так, словно соринка в глаз попала, чтобы меня не застали за рассматриванием вместе с очередным укоризненным взглядом, и поинтересовалась:
— О чем именно поговорить?
— У вас очень странная семерка, Валь, — не стал ходить вокруг да около Златоглазый. — Я видел раньше результат поцелуя силы, и поверьте, это совсем не то, что существует между вами и парнями, — я непонимающе нахмурилась, и он пояснил. — Если бы ваша связь замкнулась, вы бы получили часть способностей тех, кого к себе приблизили, они, соответственно, часть ваших, и не было бы заметно такого диссонанса между разными проявлениями дара. Вы уверены, что сами всю шестерку выбрали? — он проницательно посмотрел на меня, и я по этим немигающим и сверкающим напором стушевалась. Еле заметно замотала головой, не собираясь, однако, посвящать в некоторые подробности своей жизни. Но вот интерес скрыть не получилось: