С парнем оказалось удивительно легко. Наши взгляды во многом сходились. Если у одного возникала отважная идея, другой тут же ее подхватывал. Однако, как бы хорошо ни было жить в академии, начала занятий все ждали с огромным нетерпением.
Утро первого дня наступило внезапно и неожиданно. По академии пронесся раскатистый колокольный звон. Не зная о существовании такой систем подъема, я подскочила в кровати и пулей вылетела в гостиную. Там уже собиралась Саара.
— На нас напали?! — ошарашенно спросила у нее.
— Местный способ подъема. Жуткий, но верный. У нас полтора часа до начала церемонии приветствия.
Убедившись, что ничего нам не грозит, я отправилась в гардеробную за уже приготовленной формой. Казалось бы, спешить мне абсолютно некуда, так как полутора часов вполне достаточно. Пожалуй, так оно и было бы, если б дело не касалось меня!
Еще в том мире я славилась своей поразительной везучестью. Особенно когда волновалась. С тем, чтобы одеться и умыться, проблем не возникло, но, когда пришел черед собирать необходимые вещи, начались косяки.
Все, что нужно для пар — сейт, заменяющий и тетради, и учебники, а также выполняющий другие функции планшета. Вот только мне, как любой уважающей себя девушке, необходимо взять и кучу других незаменимо важных мелочей.
Для этого я уже выбрала себе удобную сумочку, идеально подходящую к форме. Вся необходимая мелочь нашлась без проблем, а вот сейт никак не хотел выдавать свое местоположение.
Я посмотрела во всех шкафах, на столе, даже в гардеробной проверяла, облазила всю гостиную, заглянула в ванную, но так его и не нашла.
Набегавшись, плюхнулась на кровать и почувствовала, что приземление оказалось не таким мягким, как должно было быть. Уже мысленно чертыхаясь, я откинула край заправленного одеяла, чтобы увидеть под ним оставленный сейт. Вчера я читала перед сном учебник по расам и не заметила, как заснула.
Закинув уже на ходу пропажу в сумку, поспешила в столовую. Когда я влетела в зал, то большая часть народа уже его покидала, но Леша сидел за нашим столиком и верно ждал свою непутевую подругу, то есть меня.
— Привет! Я сейт найти не могла, — я принялась торопливо завтракать. Заботливый парень уже выучил мои предпочтения, поэтому поняв, что я задерживаюсь, все мне заказал. Оставалось только быстренько это схомячить.
— Ясно. А я сегодня с перепугу от нашего будильника с кровати свалился. Надо будет Дениса поблагодарить, что просветил новичков. Знал ведь, что мы к такому не привыкли!
Когда я расправилась со своим завтраком, прихватив пару булочек с собой, мы вышли из столовой, вливаясь в шумный поток адептов. Все единой рекой устремлялись к парадному залу.
— После церемонии будет собрание первокурсников, где нас «официально» на факультеты поделят. Боюсь представить, кто станет нашим куратором. Надеюсь, не мрачный! — Леша обеспокоенно вздохнул.
Мрачным мы вполне справедливо нарекли лира Готера, старшего наставника по академии и декана некромантов. Его вся академия обходила сторонкой. Дальней и темной, зато безопасной!
— Переплюнь! — попросила парня, когда мы уже входили в зал.
Он был поистине огромен. Вдоль его внутренней стены тянулся ряд колон, между которыми находились фрески с историей академии, а противоположную стену украшали огромные окна с потрясающими витражами. Сквозь цветные стекла пробивались лучи солнца и освещали зал.
Перед сценой-площадкой, с обеих сторон обрамленной темными портьерами, растянулись скамьи человек на пять. Одну из них, примерно по центру, мы с Лешей и заняли.
Зал заполнился довольно быстро, и церемония началась. На сцене из ниоткуда возникли четыре огонька: красный, белый, голубой и зеленый. Четыре первозданные стихии. Они стремительно росли, переплетаясь и извиваясь, становясь все выше и выше.
Когда те стали с метр высотой, к ним присоединились другие: лиловые, черные, желтые, темно-бордовые и синие. Менталистика, некромантия, целительство, боевая магия, алхимия и травничество.
Они сплелись в удивительном, завораживающем танце, пока не замерли, образовав символ академии: птицу, похожую на орла, с перьями этих цветов, а на заднем плане большая буква П.
Когда птица исчезла, на сцене появился ректор с приветственной речью. Слушали мы с Лешей в пол уха, с гораздо большим интересом разглядывая окружающих и беззлобно подшучивая над некоторыми.
После ректора слово держал мужчина, одетый во все белое и являющийся управляющим этого города, затем эстафету переняли еще ряд официальных лиц, слушать которых было уже совсем скучно, и наконец все стали расходиться по аудиториям.
Нужную нам мы нашли без особых проблем. В аудитории нас ждала младшая наставница академии лиа Натесс.
— Добрый день, мои милые! Поздравляю с началом учебного года и сразу хочу предупредить: в стенах академии поблажек не будет. Мы имеем полное право оказывать на вас необходимое воздействие, наказывать вне зависимости от того, что все вы здесь априори занимаете высокое положение. В академии все вы, котятки мои, равны.
Лиа порхала по аудитории, переходя от одного ряда к другому. Изредка она кого-то гладила по головке или строго грозила пальцем тем, кто смел перешептываться.
— Единственное, что не может сделать академия — исключить вас до исполнения предназначения. Однако, не сомневайтесь, это еще ни разу не становилось проблемой за все года существования данного учебного заведения! — «обрадовала» нас лиа Натесс.
Ее любовь к ласковым словам все же не давала заблуждаться на ее счет. Спуску она никому не даст.
Озвучив пару моментов относительно наших расписаний, наставница зачитала списки адептов в соответствии с факультетами. Видимо, в качестве компенсации за «доброе» утро судьба смилостивилась, и мы с Лешей оказались на некромантии.
Несмотря на слова лира Готера, были у меня опасения, что я могу попасть на факультет менталистики, так как мои способности в этой сфере ничуть не хуже.
Нас отпустили примерно на середине первой пары, но вовсе не на перерыв, а для того, чтобы мы разошлись уже по профильным аудиториям, где нас ждали кураторы.
***
Перед дверью в крыле некромантии со строгой табличкой «Двести семнадцать» неуверенно остановились семь адептов, не решаясь открыть ее.
— Нет, я все же не верю, что нам могло так не повезти и куратором будет он! — нарушил стоящую тишину Леша.
— Зато я знаю, что удача меня не любит! — отозвался наш однокурсник, один из братьев-близнецов.
— Да ладно, он же наш декан, к тому же старший наставник! Ему и так много чем заниматься надо, вряд ли ему бы еще повесили первокурсников, — предположила блондинка, девушка-суккуб почти на голову выше меня.
— А может, наконец, зайдем и узнаем? — предложила я, устав стоять перед зарытой дверью и томиться ожиданием. Вот не разделяла я любви к этому занятию. — От того, что мы тут простоим, ничего не изменится. Куратора нам не поменяют!
— Верное замечание, адептка! — раздалось у нас за спинами, и мы стремительно обернулись.
Неслышными уверенными шагами к нам приближался предмет наших обсуждений и страхов. Лир Готер собственной персоной. Кажется, позади меня раздался чей-то обреченный стон.
— Не стоим, проходим в аудиторию! — скомандовал магистр и нам ничего не осталось, кроме как последовать приказу.
Так как все уже чувствовали: легко у него точно не будет, то поспешили занять места как можно дальше к концу аудитории, ибо смелых не нашлось. Когда лир Готер вошел, то все передние парты были пусты, а мы, словно испуганные бараны, сбились в кучу на галерке.
Увидев эту картину, лир довольно усмехнулся, от чего нам дружно поплохело, а после он вместо того, чтобы занять место на кафедре, уверенно и спокойно подошел к нам и устроился на одной из парт, разместившись к нам лицом.
Несмотря на то, что ряд, который он занял, несколько ниже тех, где сидели мы, он по-прежнему возвышался над нами, как огромный и безжалостный песец наших будущих страданий.