Мое горло сдавили рыдания, но я спокойно произнесла:
— Вашему мужу сообщили, что вы сбежали с любовником.
Лина приложила руки к груди, будто ей разбивали сердце. Ей было тяжело, а я не могла даже представить себя на ее месте. Каким же чудовищным должно быть осознание, что семнадцать лет твоей жизни уничтожены.
— Вы должны успокоиться. Нужно сообщить о вашем возвращении руководству и императору. — сказал Рейван, с жалостью смотря на маму. — Остались еще проклятые.
Лина кивнула и попыталась подняться. Она бы упала, не придержи ее Стэн.
— Моя дочь, наверное, выросла. И ненавидит меня.
— Вы ошибаетесь. — сказала я, а потом дрожащими руками сняла с груди брошь и протянула ее Лине. — Она очень рада встрече.
Лина вздрогнула и подняла на меня взгляд. Кажется, она увидела меня впервые за сегодняшнюю ночь. Ее губы беззвучно прошептали мое имя и сомкнулись, а рука потянулась ко мне и застыла в воздухе, так и не коснувшись моих волос. Лина разглядывала меня, будто я была мифическим существом, неожиданно возникшем перед ней. Стэн и Рейван притихли, испытывая неловкость. Единственное, я интуитивно чувствовала всю поддержку и волнение, которые исходили от Рейвана теплыми лучами, это помогало мне держаться на ногах.
Я хотела обнять Лину, броситься к ней на шею и сказать, как сильно мне не хватало мамы все эти долгие-долгие годы, но часть меня, оставшаяся холодной, самостоятельной и привыкшей быть одной, не позволила мне этого сделать.
— Кора? — наконец выдохнула женщина.
— Да, я Коралина. Здравствуй, мама.
Новая встреча бывшей любви
Ночь еще была долгой и наполненной переживаниями.
Я рассказала Лине все главные события, произошедшие за семнадцать лет. Глаза ее потухли, когда она услышала о беременной Эльвире и Эсме, но это помогло ей взять себя в руки. Она больше не плакала, она лишь уверенной и твердой походкой направилась к директору академии, чтобы напомнить о себе. Ведь вдруг он забыл ее за эти годы, оставив гнить в подземелье.
Мягко говоря, директора чуть не схватил удар. Особенно, когда он услышал, что гонец к императорскому дворцу уже отправлен. Рейван сразу решил написать срочное письмо, выкладывая всё произошедшее в академии: от простого бесчинства студентов до самого проклятия.
Я была рядом с мамой, когда прибежала Леонора. Она запыхалась, но красные пятна на ее щеках быстро побледнели, когда она увидела старую подругу. Лина только пригубила чай и прикрыла глаза, пытаясь осмыслить свою жизнь, развернувшуюся к ней другой стороной.
— Лина? Это правда ты?
— Это я. — кивнула она. — А ты кто? Напоминаешь мою верную приятельницу, однако она явно моложе, чем ты. Лет на семнадцать.
Мне стало не по себе, но я постаралась выпрямить спину и смотреть на Леонору свысока, как и подобает победительнице, пусть и сломанной внутри. Преподавательница растеряла все свое высокомерие и выглядела виноватой и испуганной. Что ж, такой она и должна выглядеть, ведь Рейван нещадно написал ее имя в письме. Ее уволят, если не хуже.
— Лина, ты же понимаешь, что нам пришлось приостановить всю деятельность… Прости. Хочешь, я встану на колени? — она рухнула на пол и с мольбой взглянула на маму, меня она не замечала. — Прости. Я так счастлива, что ты сейчас здесь.
— Вы оставили стольких людей на семнадцать лет. Хотя о чем я, — Лина покачала головой, — это же Коралина вмешалась. Вы оставили их навсегда, Леонора. Вы похоронили их. А ты похоронила меня. Это отвратительно.
Интонация, с которой говорила мама, заставила даже меня устыдиться. Какого было Леоноре, я не могла представить.
— Лина…
— Я не хочу тебя видеть. — вздохнула она. — я все сказала директору. Избавь меня от своего общества. Мне нужен покой.
Леонора бросила на меня мимолетный взгляд, который я не смогла разгадать, и покинула комнату, а Лина, понуро опустив плечи, закуталась в плед и содрогнулась от моральной боли.
Я почувствовала себя бесполезной, потому что ее боль облегчить никак не могла. Между нами сложились пока натянутые неловкие отношения, и образовалась стена, которую я не знала, как преодолеть. Наверное, Лина тоже не знала, поэтому мы и сидели в молчании.
Но вскоре мама сказала:
— Я все еще не пришла в себя. Мне сложно… Ты прости, если от меня не исходят действия, каких ты ждешь. Я просто не готовилась к тому, что увижу тебя совсем взрослой. — Она словно извинялась. — Но я восхищена тобой, Коралина. Ты талантливая и красивая. Ты спасла меня. И я бы хотела стать тебе подругой или… — она почти прошептала, — а еще мамой, если ты позволишь.
— Я бы хотела, чтобы ты стала мне мамой и подругой. — ответила я. — Тебе нужен отдых. Пожалуйста, не переживай ни о чем.
Лина немного расслабилась, услышав мои слова.
— И я ни в коем случае не посмею нарушить твои отношения с мачехой. Я приму, если для тебя она лучшая мама, которую не заменить.
— Нет, — произнесла я, да так резко, что мой возглас, наверное, прозвучал грубо. — Эти семнадцать лет у меня был отец, а у него была жена с ребенком. Они мне чужие люди.
Лина хотела о чем-то спросить, но передумала. А вскоре сообщили, что прибыл император.
Он выглядел действительно могущественно, возможно, дело было в императорской мантии с мехом или во властной походке, но император внушал ужас под стать химере. Он был гораздо моложе отца, но уже успел нахвататься морщин за пятилетнее сидение на троне. В любом случае в глазах императора светился интеллект, что дало мне надежду на его благоразумные действия.
Он долго разговаривал с моей мамой наедине. Я же стояла под дверью, сгорая от напряжения и стараясь не подслушивать. Нервы походили на натянутые канаты, на которых я качалась, чтобы не свалиться от усталости. Свита императора тоже стояла у двери, но ее члены выглядели гораздо спокойнее меня. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.
Наконец дверь открылась, выпуская императора, который направился прямиком ко мне. Я вытянулась во весь рост и сжала челюсти до хруста в зубах. Надо же, у императора глаза почти такого же цвета, как у химеры. То-то он производит такое же впечатление. Могущественный правитель, который съест и не подавится.
— Коралина, верно? — произнес он.
— Да, Ваше Сиятельство.
— Я искренне благодарен вам за помощь империи. — Император сделал то, что ни я, ни свита никак не могли ожидать, он низко поклонился. — Вы талантливый начинающий маг, которого я жду у себя на службе по окончании обучения. Смелость, отвага, ум и благородство, которыми вы обладаете, нужны империи. Берегите себя.
— С-спасибо. — Кажется, я была не так далека от обморока.
— Маги, которые приехали со мной, уже помогают остальным проклятым. Все благодаря вам. К вашей маме прислан лучший императорский целитель. Скажите, я могу еще что-то для вас сделать?
Да сам император со мной любезничает. Разве я могу еще о чем-то его просить?
— Мне будет достаточно, если вы наведете в академии порядок.
— Непременно.
На этом мы и простились.
Следующие три дня академия стояла на ушах и просто сотрясалась вдоль и поперек. Такой тотальной проверки ее стены еще никогда не видели. Учеба приостановилась, и преподаватели старались лишний раз не привлекать внимание, чтобы не попасть под сокращение, как Леонора. О разразившемся чудовищном скандале и смене директора говорили все. Как, собственно, и обо мне. Рейван все шутил, что теперь он и я — сама популярная пара.
Пока академия ходила ходуном, мы с Линой проводили много времени вместе. У меня уже язык еле ворочался от рассказов о собственной жизни, но я была рада, что мама лучше себя чувствует и набирается сил, как и физических, так и душевных. Она постепенно учится жить в новом состарившемся теле.
Мама в основном спрашивала меня об учебе и Рейване, стараясь не упоминать об отце и его новой семье, но на четвертый день она решилась:
— Надо увидеться с бывшем мужем.