— П-простите, — торопливо собирая книги, выдавила, потому что в аудитории продолжало висеть гробовое молчание. Жуткое и неприятное до мурашек на коже, как липкая паутина. И мне это не нравилось. Особенно взгляды разношёрстной толпы на себе ощущать, а они... такие... острые, тяжёлые, презрительные большей частью.
Даже соседка, а она уже была здесь, дружелюбием атмосферу не разбавляла.
— О, — скучающе нарушил тишину препод, стоя ко мне лицом и одной рукой облокотившись о стол. — А вы, полагаю, новенькая, — поразил осведомлённостью, — мисс Чарльстон? — вскинул брови в бесстрастном ожидании ответа.
— Да, — выпрямилась, крепче прижимая учебники к груди, — и простите за опоздание, — пробурчала искренне, стыдясь за оплошность.
— Уж, будьте добры, — со странным протягиванием кивнул препод, повернулся к группе: — И не имейте дурной привычки впредь! — добавил значимо. — Иначе с моим предметом у вас будут сложности, — а вот и угроза подоспела.
Зато по рядам аудитории полетели смешки и шуршание.
— Сядьте уже, — грубовато махнул мужчина, а я взглядом нашла цель. Местечко недалеко от соседки. Она всё же единственная, кого я хоть как-то знала, но уже ногой на второй ступени, меня за руку перехватил симпатичный парень:
— Садись, — мило улыбнулся и решительно двинулся, потеснив соседей. Неожиданно... потому и села, к тому же это был тот самый парень, который мне вчера на лестнице подмигнул.
— Спасибо, — брякнула едва слышно, шмякнув учебники на стол, и переключила внимание на препода, вновь продолжившего тему лекции.
— Я Сэм Рэйвен, — покосился сосед. Улыбался так, словно мы тысячу лет знакомы, давно не виделись, и он мне рад.
— Елисия Чарльстон, — представилась тихо-тихо, торопливо готовя место для лекции, и стараясь больше слушать препода, который таким убийственным взглядом наградил, что и я, и сосед замолкли до конца пары.
«Мифология» — оказался не таким уж и странным предметом. Вполне себе понятным. Оставалось понять к чему...
— Ну что, Елисия, — уже по завершению первой пары меня нагнал в коридоре Сэм. — Ты откуда? На какой курс и факультет к нам пришла?
— Из Москвы...
Да, последним пристанищем был мегаполис, хотя мать предпочитала малые городочки, упрямо твердя, что в них нам проще приживаться.
Сэм сбился с шага, но парой секунд погодя нагнал:
— Это как тебя туда занесло? — присвистнул, искренне чему-то дивясь.
— Да скорее сюда занесло, а там всё было отлично. Жила... Жила... А потом хоп — и вот я здесь! — Несколько метров, и мы уже вошли в следующую аудиторию.
— А дар? — озадачился Рэйвен, когда к очередной лекции готовились.
Этот вопрос уже становился навязчивым, раздражающим и почти оскорбительным, потому что за моим ответом следовало либо красноречивое разочарованное молчание, либо постная мина ничем не лучше молчания.
— Есть, и ими владею на «отлично».
— Ими? — распахнул глаза Сэм.
— В совершенстве владею искусством раздражать и разочаровывать.
Рэйвен подзавис, и я скептически выдохнула:
— Я сплошное разочарование для родни и бездарь по мнению других! — как на духу. — Хотя меня больше напрягает, что я не понимаю, что именно от меня ждут, и о какой силе идёт речь.
Сэм вновь сморгнул:
— Как, ты даже не знаешь о проклятых?
Я покачала головой.
— Об отверженных?.. — состорожничал Рэйвен.
Опять мотнула.
— И о силе... — начал было, как я виновато перебила:
— Я только вчера узнала, что существуют порталы. И то, думаю, я немного не в себе, меня не отпускает мысль, что я в психушке под сильным психотропным. Терпеливо жду, что отпустит, а пока никак... И чтобы не сильно истерить, двигаюсь по течению, — выдала свои мысли опешевшему Сэму.
— Жестко тебя ломает, — кивнул он с таким понимание, что я опять улыбнулась. Парень мне был послан во спасение. Глоток свежего воздуха.
Казался границей между миром полнейшего презрения, недоговоров, вечного мрака и миром солнца, радушия и дружелюбия. Конечно же, хотелось держаться рядом с Рэйвеном, чтобы вновь не утонуть в болоте уныния, одиночества и кромешного неведения.
И Сэм благородно взялся меня просветить, хотя по секрету шепнул:
— Лучше этого не делать, ибо дар он такой... обидчивый малый, захочет, проснётся и навестит, а нет... на тебе крест поставит.
— На мне уже, — покривилась. — Дядя сказал, что я пустая и хлам, декан... то есть ваш ректор, тоже ничего во мне не увидел.
— Но тебя взяли, значит что-то в тебе есть. Либо дар ещё спит, хотя к твоему возрасту проснуться уже должен был, либо просто ты потомок одного из древних родов, вот тебя сюда и прислали, чтобы ближе держать и больше не терять из виду.