— Но у меня же нет силы! Зачем удерживать?
— Дело в другом, — наконец отложил свиток декан/ректор, переведя своё внимание на меня. — Первородные в своё время не учли возможности распространения проклятия, и теперь мы пожинаем плоды их беспечности, и охотимся на одичалых.
— Одичалых? — тупенько переспросила я.
— Тех, кто гуляет по земле, живя, как природа требует, и не задумываясь о последствиях, — Шангайский сложил руки замком на столе. — И если у тебя нет силы, не значит, что у кого-то из твоих потомков не выстрелит ген.
— А это возможно? — состорожничала я.
— Маловероятно, — нехотя признался декан/ректор, — но шанс, пусть даже микроскопический, есть. Поэтому я и решил тебя забрать. В мире людей ты одинокая и никому не нужная, даже дяде. Простая девчонка без прошлого, настоящего и с размытым будущим. А здесь у тебя есть возможность подружиться с ребятами и стать частью одной большой, пусть и странной семьи…
— Где каждый клыкастый и хвостатый желает тебя если не сожрать, так сделать своей персональной марионеткой? — опешила я от видения ситуации казалось бы взрослого человека.
— Никто из двуликих не имеет права использовать силу в Академии на территории против простых адептов. И тем более питаться не по графику! — непререкаемым тоном отчеканил Шайх. — Или ты стала свидетелем подобного? — на меня уставился так строго, что я тотчас ледяным потом умылась.
— Нет, — рьяно замотала головой. — И не желаю! — добавила от чистого сердца. — Поэтому и говорю: я пустышка! — удивительно, как сейчас была рада этому обстоятельству. — Прошу, отпустите меня… я лучше буду умирать в одиночестве в Питере, чем выживать в милой компании дружелюбных монстров, — это смахивало на слёзную мольбу.
— Прекрати истерику, — покривился Шангайский. — Слабых духом тут не любят. А тебе лучше не об этом думать, а пытаться развивать то, что в тебе есть. Рисуй, Елисия, — пристыдив меня, проворчал устало ректор. — Что-то мне подсказывает, неспроста у тебя этот дар… Если не предвидение, то откуда картинки в твоей голове?
Я застыла, не находя чёткого ответа.
— Вот и я о том, — кивнул вымученно. — Либо видела уже, а ты это отрицаешь, либо… кровь отверженных в тебе играет, требуя вырваться на свободу. Но, видимо, из-за удалённости от острова корни в тебе очень ослабли, вот и не получается самостоятельно открыть чакры. Другого объяснения не вижу, и то, что никто до тебя такими способностями не блистал, не значит, что на тебе нужно поставить крест. Я не говорю, что ты уникальная, но понять, кто же ты и есть ли в тебе нечто большее, чем дар рисовать то, чего ты не видела. Помоги мне в этом разобраться! А главное, помоги себе! Используй шанс. Иначе, если я тебя отпущу, ты до конца жизни будешь ходить в неведении и с чувством, что не на своём месте. Я дал тебе шанс… не упусти его. Набирайся сил, опыта, знаний. Я не говорю, что будет легко и просто! Нет. Академия не курорт, не летний лагерь для отдыха. Скорее уж, наоборот. Академия Проклятых — не для слабых! И выживают здесь сильнейшие. Вот и стань лучшей в том, к чему у тебя способность! Найди её и развей до такой степени, чтобы другие зауважали.
— Легко сказать, да трудно сделать, — пробубнила я кусая губу. — Особенно, когда каждый встречный-поперечный априори сильнее!
— Ничего, скоро начнутся испытания на проявление одной из сил проклятых. Кто его знает, какие возможности это может открыть в тебе.
— Вы всё же думаете, я… не пустая? — надломился мой голос.
— Я не знаю, — не приукрашивал реальность ректор, оттого и располагал, заставлял прислушиваться. — И пока не вижу в тебе ни одной из проклятых сторон, но есть рисунки! Думаю, они — ключ… Рисуй, Елисия, просто больше рисуй…
— Увы, но это тоже от меня не зависит, — пробурчала совсем расстроенная разговором. — Это ночь... Луна… и рисую не я.
— Вот для этого ты здесь! Нужно пробудить НЕ тебя! И раз у тебя есть право находиться здесь, найди свою ячейку в нашем мире отверженных...
— Понятно, но всё же... меня не должны были сюда таким обманным способом отправлять, — брякнула недовольно, прекрасно понимая, что Шангайский жестоко прав, хоть и не прав по-человечески!