– Играю, да не в ваш, мы камень кидаем, – охотно откликнулся тролль.
– Это почему? – метнул мяч через всю залу брюнет в сторону говорившего. Никто из девушек даже не взвизгнул. Похоже, привыкли с подобным выходкам.
– А вот потому, – печально вздохнул поймавший мяч Хаг. Его пальцы рефлекторно сжались на кожаном боку мяча и оставили там три дыры, из которых со свистом вышел воздух.
– Однако, – искренне восхитился и столь же искренне пожалел о невозможности включения в команду перспективного игрока спортсмен. – Надо с Гадом обмозговать. Может, он какой состав для укрепления кожи подскажет. Или мастера Теобаля, как куратора и судью, напрячь. Вдруг чего придумает?
– А я тоже в дван играю! – гордо выпятил грудь Лис.
– Мячом, что ли? – непосредственно удивился брюнет под общий гогот студиозов и тихий негодующий рык дракончика. – Ну, в общем, коль и вправду играешь, на отбор послезавтра вечером подходи. На третью площадку за корпусом спортивным. Рольд, наш капитан, отбор проводить будет, до самой ночи опять, небось, проторчим.
– Ребята, у меня руки от бабушкиных даров сейчас отвалятся, давайте уж поскорее сумки до комнаты донесем, – торопливо предложила Янка, пока Машьелис никому не нахамил и ни в какой конфликт не ввязался. Трусоватый-то он трусоватый, но, чувствуя молчаливую поддержку тролля у правого плеча, вполне мог затеять перебранку. К счастью, слов девушки хватило, чтобы дракончик переключился на новую задачку.
Глава 4. Новая соседка и силаторхи в ассортименте
Комната под номером шесть была третьей с конца коридора справа. Староста добросовестно отконвоировал всю компанию до двери и вежливо постучал. Спустя полминуты створка открылась и наружу высунулась растрепанная серо-черная – в полоску – головка. По-анимешному огромные, синие глазищи обвели всю компанию удивленным взглядом, в котором плескался вполне закономерный вопрос: «И чего вы всей толпой ко мне приперлись?». Аккуратный розовый ротик тоже изумленно округлился.
– Ясного дня, Иоле, – вежливо склонил голову староста.
– Привет, я твоя новая соседка, Яна Донская, – вставила Янка в качестве доказательства продемонстрировав ключ, покачивающийся на цепочке с номерком.
– А мы ее вещи принесли, - прогудел Хаг. – Куда класть-то, покажешь?
Этот элементарный бытовой вопрос вывел Иоле из ступора. Она отступила внутрь, махнула рукой и прочирикала: – Там в комнате свободный шкаф.
Янка первой прошла, огляделась и издала довольное мычание. Эта комната на двоих студентов была, пожалуй, побольше всей бабушкиной квартиры. Да, помещение было одно, но оно делилось на сектора столь умело, что вдоволь места было и для спальной зоны с гардеробной, и для рабочего пространства, и для зоны отдыха.
В самом дальнем правом углу у окна с симпатичными зелеными шторками, на которых порхали разноцветные бабочки, уголком стояли две кровати, аккуратно застеленные изумрудными покрывалами с золотистыми листочками по краям. Милые коврики, с пейзажами лесного озера в осеннем лесу у правой и в весеннем – у левой, прикрывали стены спаленки, а на полу лежал третий коврик с летним мотивом. Кстати, бабочки, вытканные на шторах, действительно порхали прямо по занавескам, как живые.
«Магия», – меланхолично решила Янка и двинулась к большому шкафу, на который показала Иоле. Он был встроен в стену в ногах у правой кровати. Распахнув створки пустого предмета мебели, девушка принялась методично составлять банки на нижнюю, вероятно, предназначенную для обуви, длинную полку.
Парни приземлили остальные сумки рядом с первой и были увлечены Стефалем на заселение в свои апартаменты. Напоследок эльф предупредил Янку, что зайдет через двадцать минут, чтобы отвести всех в библиотеку.
Янка, сосредоточенно сортирующая варенья-соленья, только угукнула в ответ, не отвлекаясь от работы. На несколько минут воцарилась тишина, которую нарушил робкий вопрос:
– Ты действительно хочешь со мной жить?
Донская подняла взгляд на худенькую большеглазую фигурку и снова угукнула.
– А тебе сказали, что я ифринг?
– Сказали. Только я все равно не знаю, кто это, – невозмутимо отозвалась Яна.
– А-а-а, – в голосе соседки прозвучали нотки разочарования и застарелого одиночества.
– Но мне все равно, – закончила свою мысль Донская и поменяла местами банки клубничного варенья и соленых корнишонов.
– Ифринги рождаются девочками и такими живут всю жизнь, если не встретят своего единственного в женском обличье. Тогда мы можем превратиться в мужчину. Мы любим лишь раз и навсегда, только в союзе с любимым у нас появляются дети, – коротко объяснила соседка.