В какой-то момент девушка оступилась, с ножки слетела и по дуге взмыв вверх шлепнулась куда-то в придорожные живописно-густые кусты изящная туфелька. Беглянка вынужденно притормозила, очевидно, решая, как выловить обувку. Но тут позади раздался громкий крик:
- Стойте, прекрасная незнакомка! Куда же вы!
Незнакомка решительно сдернула с ноги вторую туфельку и, зажав ее в руке, прямо в чулочках драпанула быстрее прежнего вперед по аллее. Над парком полился звучный бой часов.
«Полночь», - машинально сосчитала двенадцать ударов Янка и нахмурилась. Пусть она отродясь не бывала во дворцах и парках при этих заведениях, но все происходящее казалось землянке подозрительно знакомым. Додумать мысль Янка не успела, отвлекшись на бормотание любопытствующего Лиса:
- Что она из дворца-то драпанула? Стибрила чего?
А потом уже строить предположения стало некогда, стоило посмотреть на разворачивающееся действо. Парочка блюстителей, материализовавшихся в тени ближайшего дерева, ломая ветки и туша фонарики, полезла в кусты. Те самые, куда свалилась туфля сбежавшей девицы. Треща кустарником и чертыхаясь, когда руки царапали ветки, ребята достали обувку и метко перебросили ее точно на середину дорожки. Затаились.
Тут-то туфельку и нашел, споткнувшись об нее, юноша в роскошных одеяниях с ободком в волосах, весьма напоминающим корону. Опустившись на одно колено перед туфлей, парень поднял ее к глазам и патетично воскликнул:
- Пусть ты скрылась, покорительница моего сердца, но я отыщу тебя непременно! Каждая из дев королевства примерит туфельку, и та, кому она придется впору, станет моей невестой!
Лис сделал вид, что его тошнит от всего сказанного, и пробормотал под нос:
- Ну и сироп!
- Дурень, это романтика, - шепотом объяснил тролль.
– Пойду к придворному магу. Пусть сплетет заклятье, чтоб лишь та, что носила туфельку, смогла ее надеть, – помолчав, закончил красавчик-юноша и, прижав туфлю к сердцу, поспешил в сторону сияющего огнями дворца.
А Хаг уважительно поправился:
– Практичная романтика!
Парочка из кустов, исполнившая свою задачу, завозилась, ломая листик для возвращения в родные пенаты. И вот уже немного потрепанные и очень гордые (как они первакам класс показали!) блюстители предстали перед ректором Шаортан. А Янка обратила внимание на печать свитка. Та больше не сияла, не переливалась, а выглядела как застывший сургуч неопределенно-серого цвета.
- Благодарю, прекрасная демонстрация! Пророчество исполнено! – милостиво кивнула студентам дракесса.
Довольно ухмыляющиеся блюстители покинули аудиторию. Ректор приосанилась, намереваясь дать пояснения к увиденному, но тут в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, торопливо позвали:
- Ректор Шаортан, можно вас на секундочку! Возникли проблемы с расписанием!
- Иду, - рыкнула дракесса, гневаясь явно не на отвлекающего ее коллегу, а на сам факт вынужденного прерывания важной лекции.
Не успела ректор выйти, как первые ряды в лектории покинула парочка студентов. Один кучерявый темноволосый живчик, больше всего похожий чертами на представителя африканского континента, по недоразумению окрашенного в бледно-голубой цвет, сходу устремился к оставленному на столе учебному пособию – то есть свитку со свежей записью пророчества, сделанного на лекции. Выражение его физиономия при этом имела самое проказливое.
Второй студент не хилой комплекции, тоже носящий форму с зеленым кантом, с несвойственной крупным людям грацией, прыгнул следом за голубокожим, громогласно требуя:
- Картен, не трогай свиток! Ректор сейчас вернется, всем ведь влетит!
- Да ладно тебе, Максимус, я только гляну! Чего случиться-то может? Эти вот, третьекурсники, свой свободно трогали, – отмахнулся проказник, схватил свиток со стола и развернул бумагу, внизу которой оказалась такая же желтая блямба с рядом значков, как и на пророчестве для принца.
И, разумеется, как оно обычно случается с бойкими хулиганами, Картен умудрился случайно чиркнуть ногтем по блямбе. Та хрустнула и рассыпалась уже знакомыми светящимися искорками, обдавая ими кучерявого любителя попроказничать и его дружка. Сразу вслед за этим вспыхнул желтым светом и сам свиток. Хулиган тут же отбросил предмет на стол и отскочил подальше. Бумага светилась некоторое время, достаточное, чтобы ректор вернулась из коридора и замерла на пороге статуей воплощенного негодования, настолько горячего, что из ноздрей дракессы сыпались искры, а глаза с вертикальными зрачками засияли изумрудным огнем.