- Я, - гордо, вот уж этим он точно гордился, подтвердил здоровяк. – А че?
- Меня на отбор завтра пригласили, - объяснил дракончик.
- Мячом что ли? – повторив вчерашнюю шутку студента, выпалил капитан, аж притормозив от удивления. – Не, летаешь ты и впрямь здорово, только приземляешься хреново.
- Я сильный, пусть и легкий, - возмущенно сморщил нос Машьелис, которому пришлось по сердцу Янкино замечание. – Такие игроки тоже нужны бывают.
- М-м-м, - наморщил лоб Рольд, и в самом деле основательно задумавшись. Потом усмехнулся и кивнул: - А и впрямь, приходи, если мяч держать в руках умеешь, найдем куда тебя пристроить. Новую тактику разработаем! Хотя, я бы еще твоего друга, - носильщик указал головой на идущего рядом Хага, - попробовал в заградную тройку ставить.
В ответ раздухарившийся Лис в красках поведал своему живому транспортному средству трагическую историю о когтях, дырках, мяче и надеждах на декана Гада, вернее, его способности подобрать какой-нибудь состав для укрепления кожи мяча. Так вся компания за деловым разговором добралась до двухэтажного лечебного корпуса. Ярко-желтый камень делал здание похожим на большой одуванчик, жаль, мягкостью камень цветку уступал.
Хаг для проформы вежливо постучал в дверной молоточек и с силой дернул на себя дверь. Открыть не получилось.
- В обратную сторону, - торопливо подсказал Стеф, пока тролль не сделал проход кулаками.
Совет помог, и дверь охотно распахнулась. Ее придержали, пропуская внутрь Рольда с Лисом на руках в недлинный коридорчик. В носу у Янки защекотало от аромата трав. Наверное, здесь микробов изничтожали не хлоркой и кварцеванием, а какими-нибудь настоями или курениями. Пахло, во всяком случае, куда приятнее, чем в типичной больнице. И было светло не медицинской белизной, а уютно и как-то по-домашнему. На полу в коридорчике лежала забавная темно-зеленая дорожка, оказавшаяся на поверку натуральным рулонным газоном с жесткой низкорослой травой специального назначения, очищавшей и ноги вошедших, и воздух заодно. Зато плакаты на стенах цвета яркого яичного желтка от деревенской несушки показались землянке вполне знакомыми. Тут был даже сакраментальный призыв к мытью рук и закалке, как основе здорового образа жизни. Правда, обращение к оборотням, пропагандирующий обязательную обработку шерсти от блох, в обычной земной больнице встретить вряд ли случилось бы. Янка так засмотрелась на образцы плакатного творчества местных эскулапов, что сама не заметила, как вошла в просторный приемный покой. Пустой! В дальнем углу стояла низкая стойка, стол с папками бумаг, рабочее кресло. Вдоль стен имелись несколько лавок, кушетка и диванчик для пациентов.
- Эгей, а где все? – закрутил головой Хаг.
Стефаль решительно прошел к еще одной двери и открыл ее, прислушиваясь. Из-за двери напротив раздавались голоса.
- … Не выявлено. Можно отпускать, - вещал уже знакомый ребятам скрипучий тенорок дедушки Лесариуса.
Что именно не выявлено и кого отпускать, подслушать студентам не удалось, потому что Рольд аккуратно сгрузил травмированного Лиса на диванчик и громогласно заявил:
- Чего? Никого нет? Дежурный целитель на обходе что ль? Надо пойти поискать!
Разумеется, по закону подлости, его услышали не только спутники, а и, пожалуй, весь персонал и пациенты желтого дома. Неплотно прикрытая дверь распахнулась, являя студентам декана, ректора, старичка-целителя и парочку студентов, пострадавших сегодня в башне.
- Опять вы! У меня такое чувство, что вы здесь не два дня, а все пять курсов отучиться успели, все время на глаза попадаетесь, - вздохнула Шаортан.
Уперев руки в бока дракесса недобро и устало разглядывала толпу студентов в смотровой. Картен с Максимусом же просто заухмылялись и засемафорили однокурсникам. Похоже, после пары часов изоляции в больничке они были рады как родным кому угодно из ребят. Гад же иронично хмыкнул:
- А у них, гляжу, в компании друзей прибыло. Рольд, каким ветром тебя сюда занесло?
- Этого принес, - замялся здоровяк, не став поправлять декана насчет причисления себя к друзьям первокурсников. Парень мотнул головой в сторону Лиса, раскинувшегося на диванчике в позе «лебедь умирающий, одна штука». – Гляньте, мастер Лесариус, ребра у него целы?