Сначала лицо мужчины ничего не выражало, кроме недовольства, но постепенно вместе со словами Петры оно начало разглаживаться и приобретать черты, которые характерны для человека в состоянии эйфории. Взгляд прояснился, губы растянулись в совершенно бесшабашной улыбке, а плечи распрямились, будто перед прыжком.
– А почему вы на меня так смотрите? – девушка вжалась в спинку кресла, быстро положив листок обратно на стол.
– Вы ведь даже понятия не имеете, как помогли мне сейчас.
Рванув, будто Дракон при взлете, Грон схватил Петру в крепкие объятия. Кружил, словно сумасшедший, по комнате, не забывая покрывать лицо мимолетными короткими поцелуями. Радовалась вместе с ним, хотя и не понимала, какую именно роль сыграла в этом странном деле. Даже не поняла, как оказались на диване. Поцелуи углубились, а дыхание надрывалось, как и шнуровка рубашки. Где-то на полу оказался плащ. Веки закрывались сами собой. Она наслаждалась каждой секундой запретного действа, каждым жадным касанием к мощному телу. Его руки бесстыдно гуляли по талии, груди, шее, бедрам. Темные волосы растрепались и скользили по ее лицу.
Задыхалась, чувствуя пламя, что неминуемо разжигалось где-то внутри. Каждый нерв будто пронзало током. Поцелуи переместились на оголенное плечо. Касания – обжигающая пытка, но лава страсти уже текла по венам, забираясь в тайные уголки, где просыпалось желание. Зарывалась пальцами в густую шевелюру, прикасалась кончиками к колючкам проступившей щетины. Затуманенный взгляд встречался с таким же, но нескончаемо черным, будто сама бездна расстилалась в недрах радужки. Губы впивались неистово, заставляя стонать в голос, сжимать зубы от боли, что рождалась из неудовлетворенности. Хотелось подобраться ближе, почувствовать глубже, испытать ощущение кожа к коже. Никогда не могла и подумать, что такое бывает. Страсть затмевала разум, да только Грон по-прежнему оставался непоколебимым.
– Так хочется… не выпускать вас… не отпускать тебя… – шептал, крепко сжимая в объятиях.
– Не отпускайте, – говорила, а сама краснела как маков цвет.
– Не могу. Сама понимаешь, что не могу. Не хочу портить твою жизнь…
– Вы даже не рассматриваете других вариантов, верно? – отвернулась, чтобы ненароком не заплакать, настолько сильной была душевная боль.
– Не имею права рассматривать, Петра. Ты ведь многого не знаешь обо мне. Я не имею прав на собственное решение. Тяжело целиком и полностью принадлежать Империи, – отвечал, уткнувшись в ее волосы, вдыхая чарующий аромат свежих весенних цветов.
– А если бы я… Если бы я была Герди или Леди… Это бы могло что-то изменить?
Ожидала ответа, затаив дыхание. От его слов сейчас зависело, расскажет ли Петриция мужчине о своем главном секрете или нет. Всего один шаг отделял их друг от друга. Этот шаг неизбежно породит множество новых вопросов и проблем, но хотя бы их встречи смогут приобрести другой статус. Готова была рискнуть всем, да только Лорд эль Свьен не хотел обнадеживать маленькую доверчивую Гори.
– Нет, Петриция. Даже если бы ты имела титул, ничего бы не изменилось. Я бы попрежнему принадлежал Империи, ставя ее выше, чем собственную жизнь. Я обречен на политический брак, как и все, кто как-либо причастен к Императорской семье. Мы не решаем свою судьбу. Судьба решает за нас.
Прекрасно знал, что мог бы жениться на любой Леди, на которую бы упал его взгляд, но расстраивать девушку еще больше не желал. Зачем говорить об этом, если титула нет? Мужчина обязательно повлияет на ее судьбу, если она сама захочет того, но решение останется за ней. Как только ее Тьма достигнет высшего уровня, она сможет примкнуть в ряды Лордов Тьмы, став первой Леди Тьмы, но пока… Не считал нужным разбрасываться пустыми обещаниями, хотя уже сейчас готов был положить к ее ногам весь мир. Маленькая доверчивая Гори…
Страстный цветок, что только хорошеет с каждым днем, с каждым новым рассветом. Грон замечал малейшие изменения в девушке, хоть и видел теперь слишком редко. Ему хотелось бы запереть ее в его собственной резиденции, а лучше где-нибудь на краю мира, но и этого он себе позволить не мог. Не желал слишком давить, лишать свободы, приговаривать к вечности одиночества. Когда-нибудь он обязательно отойдет от дел, передав их более юному и горячему сорванцу, чей пылкий нрав и энтузиазм будут гасить проблемы Кирольской Империи в зародыше, а пока… Рана кровоточит меньше, если не трогать ее постоянно.