— И повезло же тому, кто с тобой в сортире сидел!
Ксения сделала ему страшные глаза. Робу нравились её глаза, карие с искорками. И со смешинкой. Но, кажется, лимит фривольности на ближайшие двадцать минут он выбрал.
Официант поставил перед ними первое.
— А где ты эту свою девчонку подцепила?
— В баре, — ответила Ксения, рассеянно разворачивая салфетку со столовыми приборами. — И не я, а патрульный, и не её одну. Их там человек пять было. Представляешь, пытались разбить аквариум… Ох, погоди… есть охота!
Ксения ела аккуратно, как кошка. Да и вообще слегка напоминала кошку неведомой породы — посадкой головы, пластикой движений. Когда-то она занималась лёгкой атлетикой, это было видно и сейчас.
— Аквариум? — напомнил он, когда дело дошло до второго.
— Ну да. Здоровый такой, во всю стену. Они, видите ли, поспорили — бьющееся стекло или нет, а проигравший должен был платить за всё веселье. В том числе за аквариум, если что.
Роб понятливо кивнул.
— И у неё с собой было, как я догадываюсь?
— Угу. А она на переводчицу учится. Там если и не выпрут из заведения, то о хорошем распределении можно забыть.
Ксения пожала плечами. Действительно, дальше понятно: «либо мы пишем протокол и сообщаем в учебную часть, либо…» Не очень законно, но работает.
— В общем, испугалась девочка. На дилера указала почти сразу, с контрольной покупкой слегка поломалась, но мы её убедили. А дальше — знаешь, что интересно? Стали наблюдать за ним и его квартирой… он её снимает пополам с приятелем. Так вот, в ней…
— Постой, дай, угадаю!
— А если угадаешь, то что?
— Ты со мной станцуешь.
— Шулер. Ты наверняка в управлении слышал.
— Я не был в управлении, — честно заявил Роб. — Я сюда прямо с дежурства!
— Ну давай, — молодая женщина откинулась на спинку стула и ехидно прищурилась. Всё-таки она была уставшая, но теперь, после еды, за необременительным трёпом, оживала на глазах.
— Брошь «Звёздный дождь» из Музея прикладного искусства?
— Мимо! — а вот теперь она уже улыбалась, предвкушающе — что он ещё отчебучит? И Роб постарался оправдать ожидания.
— Пульт связи с неизвестной и враждебной цивилизацией разумных вирусов?
— Опять мимо! Ну… третья попытка — последняя!
Роб сделал вид, что задумался. Дважды он открывал рот и тут же захлопывал, словно не решался впустую потратить драгоценный шанс.
— Неужели… гроубокс с травкой? — драматическим полушёпотом возгласил он наконец.
— Ты всегда угадываешь!
— А то! — довольно, как кот, которому досталась плошка со сметаной, объявил парень. — От меня ещё ни одна нетанцованной не уходила!
Она смеялась… это, наверное, было хорошо, да?
А потом они танцевали — и Роб старался не прижимать партнёршу к себе, а, наоборот, позволить откинуться назад, обеспечивая свободу движению. Ему и правда нравилось, как она двигается.
— Она же «пограничница», — неожиданно сказала Ксения, когда они сели на место.
— Кто? — парень успел уже переключиться и не понял сразу. — И что это значит?
— Дара. Ну, та. Это называется «пограничное расстройство личности». Долго объяснять… Она думает, что будет переводчицей у богатого босса, и что эта работа — что-то вроде эскорта.
— Ну-ну…
— Вот именно.
А теперь Ксения снова смотрела без улыбки, скорее — с горечью. Это надо было срочно поправлять.
— Персонализация жертвы, — серьёзно сказал Роб, словно ставил диагноз.
— Че-го?! Я по-твоему что, маньячка?
— Конечно. У тебя, когда ты работой занята, такой специфический маньяческий блеск в глазах.
И с облегчением увидел, что она снова улыбается.
Кир проснулся за минуту до звонка будильника, протянул руку и отключил зловредный механизм. Ещё не открывая глаз, он понял, что находится в комнате один — по тому неуловимому отсутствию мельчайших шорохов и звуков дыхания, которые обычно сопровождают даже самый тихий сон другого человека. В этом не было ничего необычного: случалось, что незабвенный сокамерник приходил лишь незадолго до начала занятий, успевая только принять душ, переодеться и залпом выхлебать кружку кофе. А иной раз и вовсе заваливался спать, поставив будильник на двенадцать часов.
«Сессия на носу, а его опять носит где-то», — в этой мысли были и досада, и некоторая озабоченность. Тед искренне полагал, что — да, вот опять подработки, но уж на следующей неделе он… но у Кира на этот счёт было другое мнение: уж слишком острое шило сидело в пилотской заднице, и слишком много существовало веских причин не делать нудных вещей.