— Вижу. Несомненно, мы. Но только кто ж вам для поддержки ваших катеров тяжёлый линкор даст? Да-да, вот этот самый. Их, юноша, на весь Космофлот три штуки. Кстати, поимённо, пожалуйста!
«Бли-ин! Не продольная черта, а поперечная!!! Ёлк… А?!»
— «Маршал Ваткин», «Федерация» и… э-э…
Третий линкор, громадина полувековой древности, ни разу за всю войну не покинувший базы, был более известен под прозвищем «Старый Утюг». Истинное же имя этого ископаемого упорно пряталось в закоулках памяти, не желая вылезать на свет.
— Да-а… — протянул подполковник, по-прежнему изучая Тедову схему. — Красота. А ведь каких орлов выпускали! И всего-то семь лет прошло… Вот что, Лендер…
В голосе Ахремовича отчётливо послышались тоска и отвращение. У Теда упало сердце.
— …получайте свой зачёт, и сгиньте с глаз моих. Развели тут гражданских…
Тед выскочил за дверь и перевёл дух. Очередную атаку противника с воздуха каким-то чудом удалось отбить. Ну, теперь посмотрим, кто кого. Ни шагу назад, и всё такое прочее.
Проходящий мимо курсант, судя по шеврону на рукаве — из «наземников», оглянулся на него и ускорил шаги. Тед, всё ещё слегка ошарашенный, не обратил внимания.
Очереди в столовой в такой час не предвиделось — и парень зашарил по карманам в поисках талончика. Сейчас бы пива, но… деньги же, да. Боссу надо бы позвонить. Ни о какой травке по комму говорить нельзя, Кир прав, а вот насчёт подработки разузнать не помешает. И как раз при встрече-то можно и предупредить. И Кэри, Кэри — обязательно.
Но сначала следовало перекусить.
В дверях столовой незнакомый парень посторонился, пропуская так старательно, будто опасался прикоснуться. Тут Тед сообразил, что и по дороге сюда что-то было не так. Нет, конечно, каждый встречный на него не глазел, такое бы он точно заметил, но всё-таки кое-кто поглядывал…
Вот, например, так, как тот паренёк за угловым столиком. Он даже жевать прекратил.
Тед выбрал зеленоватый суп-пюре и гуляш, продолжая чувствовать взгляд спиной, и повернулся — как назло, единственное свободное место оказалось рядом с любопытным пареньком. Он сдвинул стул так, чтобы оказаться к надоедале боком, и постарался переключиться на что-то другое. Вот, например, вполне себе отрадное зрелище: две девушки, приканчивающие десерт — одна аккуратно надкусывала пирожное, перед другой стояла вазочка с розоватым муссом. И совсем на него не смотрят. Остальные тоже не обращали на него внимания, занятые едой или разговорами. А если бы и смотрели, подумаешь…
В этот момент девушка, которая с муссом, сказала что-то подружке, и та всё-таки повернула голову в его сторону. Он тут что теперь, заместо аттракциона? Пожалуй, лучше было глядеть в тарелку. Очень интересный суп. Говорят, зелёное полезно для глаз. Но стоило ему зачерпнуть ложкой густую жижу, как паренёк спросил:
— Ну и как оно там?
— Где «там»?
— Ну, в тюряге.
Тед смерил взглядом настырного юнца: совсем щенок ещё, аккуратная светлая чёлка и розовые оттопыренные уши. Нет, не розовые — малиновые. И новенькая джинсовая курточка. А туда же, «тюряга».
— Попробуй сам, узнаешь, — буркнул он.
— Понял, не пристаю, — покладисто отозвался юнец. Но уже через минуту не вытерпел:
— Ну ты и рисковый. Говорят, Росси — зверь. Вышибут, как пить дать. Тут такое старичьё окопалось, от них не отмажешься. Э, ты чего?!
— Ничего, — сквозь зубы процедил Тед, с трудом разжимая пальцы. — Вали.
И принялся сосредоточенно выправлять согнутую буквой «зю» ложку.
— Приятного аппетита, — прозвучал рядом голос, знакомый, но непривычно прохладный, не как запотевший бокал пива, а как позванивающий льдинками мятный мохито. Оказывается, юнец действительно ретировался. Виолетта — как всегда, ладная, с гладкой причёской и в форменной блузке, которая смотрелась на ней по-особому щеголевато — поставила на край стола поднос и села.
«Ну просто одно к одному!»
— Приятного, — пробурчал парень. — Что, уже все в курсе, что ли?
— Не страдай манией величия, — всё та же холодно ответила Ви. — Так, некоторые. Онгой, правда, сказал, чтоб особо не трепались, но что ты хочешь — уже третий день трясут всю Академию. Начальство делает вид, что это плановая выборочная проверка, но только давненько уже выборочные проверки не были такими поголовными. Начали с твоей группы, с двести тринадцатой и четыреста десятой.
В двести тринадцатой учился Кир, а четыреста десятая — это была группа Эйшита и Ромнера.
— Что, тоже будешь мне мозги прочищать?