Маргарет Барринджер тряхнула тугими кудряшками и выпрямилась.
— Начинать, видимо, надо мне, — сазала она. — Ложко…
Она помолчала, видимо, подбирая слова.
— Он неплохо успевает по основным предметам. Коммуникабельный. Я хочу обратить ваше внимание на то, что недостоверные тесты — это не значит «нерегулярно и давно». Это значит «мы не можем утверждать со всей уверенностью».
Должно быть, Марго хотела говорить взвешенно и солидно, но с каждым словом всё более воодушевлялась.
— Марго вечно своих выгораживает, — шепнул Хольт соседу справа, Темиле.
— Я тоже, — едва слышно буркнул тот.
— Он — хороший парень. Но с ним вечно что-то происходит. Думаю, он не виноват в происшедшем. Ему просто надо повзрослеть.
— Знаешь, в чём разница? — снова шепнул Хольт. — Вот такого ты не скажешь никогда, — технарь явно хотел продолжать, но тут заговорил Нолан.
— Ты хоть сама послушай, девонька, что сказала. Вечно с ним что-то происходит, но вечно он сам ни при чём. Да с таким диагнозом не то что к штурвалу — к кораблю подпускать нельзя. Моё мнение — отчислить. В дворники таких гнать! А то таким Ложкой полный рот хлебнёшь.
— Недостаточно оснований, — задумчиво протянул Саякин.
— У них в этом году практика по агрессивке? Дай мне его группу — будут основания.
— А теперь ты подумай, что сказал.
— Я просто даю каждому шанс проявить себя, — с ханжеским смирением произнесла «легенда Космофлота».
— Господа, господа! Вы чересчур увлеклись, — решительно прервал ректор. — Вернёмся к нашим курсантам.
Нолан, шут гороховый, на этот раз был прав. Ректор на секунду остро пожалел о тех временах, когда никаких чёрных кошек между ними ещё не пробегало. Темиле, Ахремович — всё-таки помладше… а из сверстников оставался только он. Но вредный старикан и святого из себя выведет!
— Учтите: чем больше будет отчисленных, тем хуже будут выглядеть дела Академии, — заметила Барринджер словно бы между делом.
Несомненно, и об этом надо помнить тоже. Росси жестом остановил Темиле, уже готового высказаться, и выдержал паузу, чтобы смысл реплики Марго дошёл до присутствующих. Глядел он при этом прямо на Нолана, тихо надеясь, что сможет передать тому телепатический сигнал заткнуться — ну хоть на этот раз. И — о, чудо — получилось.
— Резюмирую. Формально оснований для отчисления Ложко нет. В связи с тем, что результаты тестов недостоверные, мы даже выговор вынести не можем. Но, — ректор голосом подчеркнул значение сказанного, — на основании того, что тесты не были и достоверно отрицательными, прошу вас, господа, взять этого курсанта на особый контроль. Нолан, вас прошу особо. Следующий.
Темиле встал и одёрнул китель.
— Он хороший мальчик, но ему нужно повзрослеть, — тихонько подсказал Хольт. Темиле отмахнулся.
— Теодор Лендер. У него не всегда высокая успеваемость по предметам, не относящимся напрямую к лётному делу, но на настоящий момент все имевшиеся долги по зачётам он сдал, так что препятствиями к допуску к экзаменационной сессии они не являются.
Ахремович фыркнул.
— То есть, зачётную сессию он закрыл? — нейтрально уточнил Росси.
— Нет, остаются элементы пилотирования, но их пока никто не сдавал, — Темиле встретился взглядом с Аалтоненом, и тот флегматично кивнул:
— Лендер вполне может летать хорошо. Не думаю, что этот зачёт станет для него…
— Лендер, Лендер… — спохватился Хольт. — А это, случайно, не тот, который год назад разбил катер при посадке?
— Он самый, — с тяжёлым вздохом подтвердил Темиле. — Но за катер он уже своё получил. И я предлагаю выслушать инструктора Аалтонена.
— Спасибо. Сначала про каатер, — Аалтонен казался ещё более неторопливым и обстоятельным, чем обычно, и даже гласные произносил особенно тягуче. — Имел место неоправданный рискованный маневр, завершившийся аварийной ситуацией. Но я бы не употреблял слово «разбил». Напоминаю, в приказе речь шла о причинении незначительного материального ущерба…