— И о срыве плана учебных полётов, — непримиримо напомнил Хольт.
— Да. Но если бы мы всегда отчисляли курсантов за мятые катера…
— То нас бы тут сидело меньше, — радостно подхватил Нолан. По кабинету прокатился шорох оживления. Маргарет вопросительно подняла бровь, Нолан в ответ умудрился одновременно отрицательно помотать головой и незаметно повести глазом в сторону вершины стола.
— Я хотел сказать, что тогда они будут бояться учиться маневрировать на пределе и…
— Ладно, оставим катер, он за него уже действительно получил, — прервал крамольные обсуждения ректор. — Так что же курсант?
— Он несколько чересчур порывист, но, когда я выбью из него эту дурь, он будет хорошо летать.
— Выбьете?
— До сих пор получалось…
— Смотри, не переусердствуй, — проворчал Нолан.
— Господа, ещё рано обсуждать детали. И кстати о дури…
— Значит, у этого курсанта — не диагноз, а у меня диагноз?!
Всё-таки Нолан и Марго в одном помещении — это чересчур: они вполне способны устроить цирк и по отдельности. И точно:
— Марго, дорогая, у тебя диагноза вроде бы нет. Диагноз — у твоего курсанта.
— Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду, Нолан, — Марго выпрямилась с непередаваемым достоинством, готовая снова ринуться в бой.
— Подождите, господа. Вы забываете о главном. Этот курсант попался на выращивании и распространении марихуаны?! Или не попался, я вас спрашиваю?
Спасибо Хольту, тот твёрдо вернул разговор в нужное русло. Вмешательства ректора не понадобилось.
— Нет, — твёрдо сказал Темиле.
— То есть как нет?
— Пока идёт следствие, он подозреваемый, а не обвиняемый, не забывайте.
— Ну, знаете! А когда оно окончится, нам здесь собираться ещё раз?
— Понадобится — соберёмся. А пока давайте рассматривать то, что есть. Лендер принял участие в выращивании конопли, это известно. Всё остальное — в компетенции следствия и суда.
— В конце концов, есть же Устав, — не сдавался Хольт. — Вот и давайте им руководствоваться. Производство, хранение, распространение, употребление. Что не так?
— Я изучил этот вопрос, — спокойно ответил Темиле. — Так что, с вашего позволения, отвечу. Выращивание наркосодержащих растений само по себе юридически ещё не является производством и, тем более, хранением наркотиков. А пункта о выращивании конопли в Уставе нет. Боюсь, никому просто в голову не пришло его туда внести.
— Ну хорошо, — технарь настойчиво попробовал зайти с другой стороны. — Допустим, суд признает этого Лендера невиновным в производстве и распространении. Кто-нибудь может поручиться, что он больше ничего такого не отколет?
— Какого «такого»? — уточнил Темиле.
— Я имею в виду вот эту самую тепличку с дурью.
— Да, я готов поручиться, что такого он более не отколет, — ровно сказал Темиле.
— Тебе бы схоластом работать в Тёмные века! Естественно, гроубокса больше не будет, но можешь ли ты поручиться, что он не отколет что-нибудь ещё?
— У меня сложилось впечатление, что курсант Лендер вряд ли будет рисковать своей возможностью получить в конце концов свою лицензию. Нарушать дисциплину он будет. Он слишком… непоседлив. Но у него есть задатки хорошего пилота, и он хочет быть пилотом, и я считаю, что надо дать ему шанс. Это моё мнение.
— На выживании он показал себя неплохо, — продребезжал Нолан. — И, как мне показалось, умеет понимать, когда чего нельзя.
— Я всё-таки против, — технарь копался в планшете. — Вот я смотрю: тут он экзамен со второго раза сдал, здесь с третьего… Опоздания, пропуски занятий, отработки… Если он так хочет стать пилотом, кто ему мешает учиться?
— Я не знаю этого вашего Лендера, но Академия не должна выглядеть в глазах общества как рассадник конопли. Если нам урежут финансирование, мы потеряем не одного пилота, а намного больше, — вступила Мария. — Если мы не отчислим его сейчас, через два месяца в новостях появятся заголовки: «Курсант Академии осуждён по наркотической статье!»