— Пока нет, — Джаред заинтересованно уставился на стопку.
— Да… смотри: вот этот список — нужное я выделила красным. Здесь даты ликвидации и номера. А вот в этом списке…
— Вижу, — улыбка Джареда выглядела почти хищной. Во втором списке часть строк также была выделена красным. — Адрес, дата, номер. Например, ячейка сто тринадцать склада по улице Космического Содружества была снята по паспорту, аннулированному за месяц до этого.
— В точности так, как с паспортной карточкой Лендера, — кивнула Ксения. — Всего тут шесть точек. Думаю, нам нужны ордера на вскрытие ячеек и изъятие записей камер видеонаблюдений…
— Хорошая работа, Ксения, — Джаред кивнул. — Я — к капитану… нет, мы вместе. Я хочу, чтобы ты доложила сама.
— Ага! Значит, что-то будет, — Ксения предвкушающе улыбнулась. — А то мы уж было собрались половить этих охотников за карточками. Роб целый план придумал… Даже жалко.
— Наслышан, — Джаред позволил себе то, что у другого назвали бы суховатой усмешкой, но по его собственной шкале соответствовало гомерическому хохоту. — Всё равно бы я его не утвердил. Но если вам так уж невтерпёж — вот закончится эта история, берите вдвоём отпуск и отправляйтесь патрулировать пляжи Парадайза.
Месяц спустя выяснилось, что адвокат был прав. Линия мистера Лоренца, сосредоточившегося на «прискорбном любопытстве», позволила свести доказанное, увы, выращивание к году условно. Мистер Лоренс честно пытался… но треклятый инфранет слишком хорошо хранил адреса, с которых шли запросы, и судья счёл, что даже для самого прискорбного любопытства это чересчур. Впрочем, Тед всё равно был рад: призрак решётки на окне отступил, а в Уставе Академии, как он теперь помнил наизусть, слово «выращивание», в отличие от слов «употребление» и «распространение», благословенно отсутствовало.
Краб, бедолага, получил-таки реальный срок, но, благодаря стараниям мистера Лоренса, не самый большой. И, к счастью, обошлось без явного конфликта интересов.
Условно осуждённый курсант (почти наверняка курсант) блаженно сощурился и огляделся. С неба светило милое солнышко, а на комме висел вызов от Кэри: она ждала его в небольшом скверике в квартале от здания суда. И это было славно, потому что за всё это время он видел её только раз, когда она, прекрасная и изящная, комментировала обстоятельства возвращения паспортной карточки благосклонно взиравшему на неё судье. Чёрт, он и вправду соскучился.
Кэри, похоже, и сама знала, что выступила хорошо. Во всяком случае, встречу она начала ровно с этой фразы.
— Ну что, спасла я тебя?
Хотя, возможно, она имела в виду адвоката.
— Спасибо, — с чувством сказал Тед. — Просто спасибище… Ух… Давай, что ли, в кафешку, отметим…
— Подожди, — Кэри выглядела… не то чтобы слегка озадаченной, скорее — как человек, собирающийся с духом, прежде чем сказать что-то неприятное.
Они подошли к скамейке.
— Что-то случилось? — глупо спросил курсант.
— Это ты у меня спрашиваешь? — девушка подняла взгляд и тут же снова опустила. — В общем… ты же никогда не интересовался, кто мой отец, верно?
— При чём тут отец? — не понял Тед.
— При том, что тебе это всё равно.
— Погоди, — курсант лихорадочно соображал. — Ты не говорила, вот я и не спрашивал. Ну, то есть… если друг тебе доверяет, то расскажет. Или — ну, если ему там выговориться надо. А так-то — чего в душу силком лезть?
— Вот я и говорю — не интересовался, — непреклонно припечатала девушка. — А то бы спросил.
— Э, погоди. При чём тут отец? Вот мой — фермер. Но… но… ведь важнее, кто ты сам, разве нет? Ведь это мы себя делаем, верно? Не наши родители.
— Не совсем. Твой отец — фермер, мой — член совета директоров банковского объединения. Ты делаешь себя сам, да. И я тоже. Но стартовые площадки у нас разные. Моя — удачнее.
— И что? — парень не мог взять в толк, к чему сейчас это.
— Пойми. Сейчас я работаю и одновременно учусь. Я могла бы учиться на очном и потом получить более — ты даже не знаешь, насколько более — оплачиваемую должность благодаря поддержке отца, но решила иначе. Ко времени окончания учёбы у меня будет практический опыт. В тридцать я смогу стать директором подразделения, а в сорок…