— Так будет правильнее!
Зал взорвался аплодисментами и криками:
— Молодец! Браво!
Причем крики эти относились не ко мне, а к Саманте. Она сделала шаг, собираясь сойти с подиума, но я успел схватить ее за руку.
— Это не совсем так! — пришлось кричать, чтобы перекрыть стоявший в зале шум и гвалт. — Если бы Саманта провалила последний этап, то и моему лидерству в общем зачете пришел бы конец! Так что, пусть это будет наша общая награда!
Медаль вернулась к своей первоначальной хозяйке, и мы вместе, под оглушительное рукоплескание зала, вернулись на свои места.
— Спасибо, Гарет, — Саманта сжала медаль, и прижала ее к своей груди.
На ее глазах выступили слезы.
— Ты чего ревешь? Праздновать надо!
Синти, сидевшая рядом с нами, вдруг потянулась к Саманте, обняла ее, и тоже разрыдалась.
— Не приставай к ним, — попросил меня Содер. — Не видишь, это слезы счастья и радости!
В это время де Шегель объявил Академию, победившую в общем зачете. Нашу!
Для получения награды на подиум направилась Клафелинщица. В боевом макияже, с шикарной укладкой, и в роскошной красной мантии, она выглядела богиней, снизошедшей к нам, смертным, чтобы мы увидели свет истинной красоты. Зал восхищенно зашептался.
Клафелинщица приняла из рук де Варведен золотой кубок, украшенный рубинами, сапфирами и изумрудами, после чего от лица команды-победительницы произнесла торжественную речь, в которой благодарила и соперников, и организаторов, и нас, членов ее команды.
С этим кубком в сопровождении де Шегеля и де Варваден она прошествовала к выходу из зала. Мы встали, и последовали за ними. Нам, как членам победившей команды, предоставлялось право первыми воспользоваться порталом для возвращения домой.
Забрав по пути свои вещи, мы собрались около портала, который маги-организаторы уже запустили.
— Можете проходить! — дал нам сигнал один из них.
— Тифани, я пойду последним, — расслышал я слова Драгомира. — Прослежу за всеми. Ты иди первой.
Клафелинщица ослепительно улыбнулась, махнула ладошкой, и стоявший рядом с ней чемодан взмыл в воздух.
— Спасибо, Аврелий!
Она сделала шаг к порталу, второй, а на третий каменный пол под ее ногами вдруг налился неестественным красным цветом. В ту же секунду по ушам резанул громкий свист.
— Что это? — переполошился я.
— О! Похоже, наша госпожа Клафелимиди провозит нечто запрещенное, — выдохнул Колин.
Мы с Содером переглянулись.
— Ты же говорил, преподавателей не досматривают!
— Не досматривают, — не стал отказываться от своих слов Колин. — Разве ее досматривали? Нет.
— Сейчас будет ахтунг, — со стоном заметил Содер.
Де Шегель и де Варведен подошли к растерявшейся деканше, и отвели ее в сторону. Я видел, как дедушка указал пальцем на чемодан. Клафеленщица что-то возразила, но все-таки вынуждена была поставить его на пол.
— Пусть пока через портал проходят студиозы, — попросил Драгомира стоявший около портала маг.
— Хорошо, — согласился тот.
Первыми ушли ребята с шестого курса. Потом в портале исчез третий курс, четвертый. Мы с Содером стояли в конце очереди, надеясь, что багаж Клафелинщицы все-таки не будут досматривать. Однако, нашим надеждам сбыться было не суждено.
Клафелинщица открыла чемодан, и с немалым удивлением на лице извлекла из него знакомую упаковку.
— Вы что, Клафелимиди свое непотребство подсунули? — с круглыми, словно два блюдца, глазами, зашипела Саманта.
— Да, — прошептал я в ответ. — Я думал, ее не будут досматривать.
Между тем, через портал прошел пятый курс, и к арке направились второкурсники. Де Шегель взял упаковку, вскрыл ее, и вытащил символ веры богини Чареции на всеобщее обозрение.
— Ох!!! — вырвалось у стоявшего рядом с нами Драгомира.
Ахнули и все остальные маги, присутствующие в портальном зале. Хорошо, что их было немного. Всего трое, если не считать дедушку и архимагессу-ректора. На Клафелинщицу было страшно смотреть. Она в одно мгновение стала такой же пунцовой, как и ее мантия. Несколько раз она открыла и закрыла рот, пытаясь выдавить что-то вразумительное.
— Это не мое!!! — наконец, ей удалось совладать со своим голосом.
В почти пустом зале ее слова были слышны даже в самых дальних его уголках. Все молчали, поочередно переводя взгляд с символа веры на деканшу и обратно.
— Разумеется, — обрела дар речи де Варведен, — ничего страшного. Можете забрать его с собой. Я разрешаю. Вы, я слышала, женщина одинокая…