Но! Понимая это, я, тем не менее, пойти на попятную уже не мог. Положение «спас» Леха.
— Парни! — закричал он, и, оттеснив нас в стороны, встал между нами с самым решительным видом. — Я знаю, как разрешить возникший спор!
Американец, не спуская с меня глаз, отступил на шаг. Я тоже.
— Как? — полюбопытствовал один из янки.
— Виски! — Леха подскочил к барной стойке, что-то прошептал бармену и всего через несколько секунд с грохотом поставил две литровых бутылки двенадцатилетнего Macallan на ближайший столик.
Наличие за столиком молодой пары его нисколько не смутило.
— Сегодня тут проходил турнир на скоростное выпивание сего благородного напитка! — громогласно возвестил Леха на весь бар. — Я тоже предлагаю устроить турнир! Но не на скорость, а на количество! Тот, кто выпьет больше виски, тот и победил! Проигравший соглашается со всеми доводами победителя, приносит ему свои извинения и оплачивает счет победителя и его спутников!
Я с сомнением покосился на бутылки с сине-белыми этикетками. Черт… Ну Леха, ну удружил… Американец больше меня килограммов на двадцать, и мне придется очень постараться, чтобы его перепить. Есть сильное подозрение, что я свалюсь под стол в процессе соревнования, не успев выслушать извинения янки. Ну, или принести их янки.
Между тем, у меня были совершенно иные планы на этот вечер. Глянув на американца, я понял, что его одолевают те же самые мысли.
К сожалению, его спутники тоже поддержали Лехину идею мирного урегулирования.
— Давай, Майкл! Сделай его!
— Покажи ему, что Гарвард умеет отдыхать…
— Майкл, ты лучший! Давай залпом! Из горла!
Американец посмотрел на друзей и хищно улыбнулся.
— Не вопрос! — рявкнул он, и повернулся ко мне. — Ты готов на поединок?
— Конечно! — фыркнул я.
В глазах американца на мгновение мелькнуло выражение обреченности. Он не мог сам отказаться от соревнования из-за своих дружков, в глазах которых бы упал ниже плинтуса, а потому до последнего надеялся, что не соглашусь я. Но у меня тоже выбора не было из-за Лехи. Кем он будет меня считать, если я откажусь?
— Красавцы! — потер руки Леха и споро откупорил бутылки. — Сейчас организую стаканчики…
— Не надо! — взмахнул рукой Майкл и высокомерно глянул в мою сторону. — Я буду пить из горла!
Дурак, подумал я. Однако, почувствовав на себе множество взглядов, среди которых было немало женских — посетители бара, внимание которых мы привлекли своими криками, обратили взоры в нашу сторону, вслух сказал совершенно иное:
— Я тоже! Так быстрее!
Обычный для подобных заведений гул усилился многократно. Некоторые посетители даже начали вставать со своих мест и подходить ближе.
— Русский победит! — крикнул кто-то из глубины бара. — Все русские умеют пить!
— Не-е-е-, - не согласился с ним второй голос с другого конца зала. — Американец здоровее! Он выиграет!
Все. Пути назад нет. Уже точно.
— Ну, без стаканчиков, так без стаканчиков. Начинаем?
Я взял бутылку в руки. Американец тоже.
— Пять! Четыре! — под одобрительные возгласы «зрительного зала» начал обратный отсчет Леха. — Три! — я глубоко вдохнул. Выдохнул. — Два! — подношу горлышко к губам. — Один! Начали!!!
Запрокидываю бутылку и начинаю выливать виски в свое горло, стараясь, чтобы оно не задерживалось во рту. Первый десяток судорожных глотков под оглушительные овации, второй… Одновременно кошусь в сторону американца. Не отстает, зараза!
Виски попадает на язык, обжигая его жидким огнем. Терпеть!!! Уже около половины пути пройдено!
— Ди-и-имон! Ди-и-имон! — вместе с Лехой скандировали десяток человек.
— Майкл-Майкл-Майкл… — вторила им группа поддержки янки.
Горло начинает сводить. Ощущения такие, словно по нему катится лава. С трудом делаю последние глотки, и с громким стуком ставлю бутылку на стол. Одновременно с янки.
— Ничья! — провозгласил Леха. — Бармен! Еще две бутылки! Или кто-то из участников хочет отказаться? — вопрос Леха явно адресовал американцу, лицо которого было красным, как перезрелый помидор.
Зараза… Ты бы лучше сказал, что ничья является хорошим поводом, чтобы мирно разойтись! Американец с надеждой глянул на своих друзей, увидел их разинутые в крике рты, исторгавшие:
— Да!!! Майкл, порви его!!! — и, напустив на себя как можно более бравурный вид, выдавил: