— Продолжаем!
Двадцать минут спустя
Собравшиеся на площади зеваки с интересом наблюдали за тем, как к известному бару, завывая сиренами, подъехали две машины скорой помощи. Взвизгнули тормоза, машины остановились, из них выскочили врачи и скрылись в недрах бара. Вскоре подъехали две полицейские машины.
Количество зевак, почувствовавших начало стремительно увеличиваться. К их глубокому сожалению, особых зрелищ не состоялось. Спустя всего десять минут из бара вынесли пару носилок, быстро погрузили в машины и увезли в неизвестном направлении. Скорее всего, в местную больницу, находившуюся в нескольких кварталах. За каретами скорой помощи уехали полицейские, забрав с собой нескольких молодых людей. Явно иностранцев.
Двинувшиеся было в бар зеваки нашли его двери запертыми. Зеваки начали разбредаться. Один из них откололся от общей массы, воровато осмотрелся по сторонам, и тихо нырнул в один из узких закоулков. Там, как он знал, был расположен черный выход из бара. Ему повезло.
— Привет, Кариакос! — воскликнул он при виде пузатого чернявого мужичка, торопливо запиравшего дверь. — Чего бар так рано закрыл?
Кариакос вздрогнул. Но не обернулся, узнав говорившего по голосу.
— И мое приветствие, Агрипий, — вздохнул он, поворачивая ключ на последний оборот.
Лишь после этого он развернулся и направился к выходу из закоулка.
— Кариакос, ты куда? Не хочешь рассказать, что произошло? Все равно об этом завтра будет говорить весь город! Причем будут выдвигать разные версии, включая ту, что это ты отравил гостей заведения своей стряпней! Так что, лучше расскажи мне свою версию и клянусь, завтра ее услышат все!
Кариакос остановился. Подумал. Затем горестно вздохнул.
— Ты прав. Мои гости отравились, — выдал он.
— Что? — воскликнул удивленный Агрипий. — Стряпней?
— Нет. Спиртным. Я взял дорогое виски через своих знакомых по цене вдвое дешевле рыночной, а оно оказалось… Оказалось отравой. Умерло два человека.
С этими словами Кариакос вновь горестно вздохнул.
— Да ну! — покачал головой Агрипий. — Это точно?
— Точно. Ох… Если бы они выпили не так много, то отделались бы плохим самочувствием утром! — Кариакос поджал губы. — Возможно, до больницы дошло бы… С легким отравлением, которое списали бы на что-то другое!
— Так зачем они так много пили? — решил спросить Агрипий.
— Зачем? Скорее, почему! Потому, что встретились русский и американец! У них же соревнование целое, которому уже не один десяток лет! Кто кого, называется! — Кариакос понемногу начал распаляться, виня во всех своих будущих бедах не себя, а потерпевших, оказавшихся, по его разумению, на редкость глупыми. — Кто первым в космос полетит, кто первый на луну высадиться, кто больше нефтяных полей в Сирии захватит, кто кого больше в воздухе перехватит, кто на чьи выборы больше повлияет, или кто газовую трубу длиннее построит! Они между собой грызутся, а все остальные страдают! И эти два студента тоже решили продолжить традицию! Идиоты! В итоге оба, дружно, отправились в небесную канцелярию, а я буду страдать из-за их глупого спора! — грек воздел руки к небу. — Боже, за что ты мне ниспослал такое наказание? Зачем ты их свел именно в моем баре?
Дмитрий Устюгов
Нечем дышать… Тяжело… Болит голова… Воздух! Нужен воздух!!! Судорожно открыв рот, пытаясь вдохнуть, но ничего не выходит. С огромным трудом открываю глаза. Тьма. Вокруг кромешная тьма. И что-то давит сверху. В панике вскидываю руки… и сбрасываю с себя какую-то невероятно тяжёлую шкуру, которой был укрыт чуть ли не весь.
Оглядываюсь по сторонам, и первый же вопрос, посетивший мою голову, был таким — где я? Справа крутые горы, снежные шапки которых прячутся в облаках, слева ровная зеленая долина с лесным массивом не горизонте. Передо мной дорога…
— Ээууу… — раздавшийся за спиной стон заставляет меня обернуться.
Это что за чертовщина? Карета! На грунтовой дороге стояла самая настоящая карета! Со сломанным колесом, с пустой упряжью и тремя телами около распахнутой дверцы.
— Телами? — с ужасом прошептал я.
С трудом поднявшись на ноги, ковыляю к ним. Не доходя несколько шагов чувствую приступ дурноты. Одно из тел обезглавлено! Голова с выпученными глазами валяется в трех шагах. С трудом сдержав рвотный позыв, перевожу взгляд на второе тело. Целое, если не считать двух украшений в виде стрел, пронзивших его насквозь в районе груди. Черт!
— Ээуууу, — вновь раздается стон.