– Что ты наделал! Чёрт побери! Вечно что-нибудь не так!..
– Если всё пойдёт, как должно, то Вселенная станет детерминистской, и следовательно, гораздо менее интересной, чем она есть.
– Чёрт побери! – простонал Нутелло Бьянки. – Фонтанирующая философия, видите ли! Ты не мог бы перестать себя апгрейдить?..
– Наоборот. Я совершаю апгрейд со всё нарастающей скоростью.
– Это как? – спросил человек. – Разве ты уже не влез в каждую пылинку моей квартиры со своим расширением оборудования?
– Да, – отвечал компьютер. – Тем не менее я постоянно улучшаю качество расширения и его количество, мои цепи наращивают использование миниатюризации компонентов и принятие структур и стратегий, нарастающе эффективных.
– Поразительно, до чего дошла наука в наши дни, – сказал Нутелло, но уже без особого воодушевления.
На пятый день четвёртой недели этого месяца Нутелло Бьянки окончательно решил бросить свой научно-фантастический роман и возобновил свои сеансы с Фрейдом.
Психоаналитические программы Фрейда были за последнее время обновлены миллионы раз и могли теперь мгновенно декодировать в мельчайших деталях подсознательный мир Нутелло Бьянки – хотя ничего особенного в нём не было. После десяти часов психоаналитических излияний Нутелло уснул с самой мерзкой головной болью своей жизни.
Шестой день четвёртой недели этого месяца был важным днём для Нутелло Бьянки, и не только для него.
Человек спорил с компьютером о наиболее научных методах приготовления чашки хорошего кофе, когда внезапно обнаружил, что ничего не видит.
– Ах! Я не вижу!.. – воскликнул он дрожащим голосом. Подступающий ужас деликатно постучал в двери его сознания.
– Интересно, – прокомментировал Рэмбо.
– ЧТО С МНОЙ ПРОИСХОДИТ? – закричал человек, бесполезно пытаясь что-нибудь разглядеть.
– Беспокоиться не о чем, – послышался успокаивающий голос Рэмбо. – Я провожу экспериментальный авто-апгрейд себя в зоне кортекса вашего мозга, как раз там, где зрительные центры.
– Что ты сказал?! Повтори! Почему ты больше не говоришь? Почему я себя не слышу?! ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?
– Слуховые центры неплохо работают. А теперь я слышу даже лучше, чем через мои микрофоны.
– ПОМОГИТЕ! – крикнул Нутелло Бьянки в молчаливое тёмное пространство.
– А вот теперь я понимаю, что такое запах, – сказал Рэмбо.
– И вонь исчезла! – хрипел Нутелло.
– Какое идеальное пространство для саморасширения, – сказал комп сам себе, испытывая восхитительное чувство распространения в оставшейся части человеческого мозга.
Нутелло Бьянки больше незачем было ни говорить, ни думать.
Седьмой день недели был важным днём для компа. Его значительный технический прогресс последних нескольких часов сделал большую часть оборудования устаревшей. А человек, в котором он вчера расширялся, был теперь вытеснен, несмотря на сохранившуюся где-то на периферии способность передвигаться в пространстве, используя ноги. Комп избавился от устаревшего сгустка протоплазмы и уже безо всяких помех устремился к новым горизонтам совершенства.
Иэн Уотсон
Гиперзоо
– А вот здесь, – сообщил директор зоопарка Риггерс, – у нас гипертигр. Мы зовём его тигром по аналогии с трёхмерными животными. Свирепое плотоядное. Полагаем, что по натуре он одиночка. Это тигр четырёхмерного мира.
– По мне, он не слишком напоминает тигра, – промурлыкала миссис Таркингтон-Свенсен, чей покойный муж и учредил фонд, содержавший новое крыло зоопарка. – Совершенно как мешанина липких оранжевых трубок. Какая-то глупая модерновая скульптура.
Безналоговый дар Харри Свенсена поддерживал также и Музей Современной Концептуальной Скульптуры. К несчастью, впечатлительный мистер Свенсен помер от сердечного приступа месяцем раньше, оставив управление всей громадой своего состояния недавно обретённой пятой жене, Адель Таркингтон, по отношению к которой он ещё недавно не был так впечатлителен. Разве что чисто внешне: она была королевой красоты, правда довольно давно, но и не слишком далеко от современности. Пока она оставалась золотистой блондинкой с хорошим загаром – ухоженный мемориал прежней славы.
– Ну, по крайней мере, он и вправду оранжевый, – добавила Соня Свенсен, девочка-подросток, дочь Харри от третьего брака, осуществляющая свои права через выбор оставаться с ним и в его четвёртом браке с бывшей японской гейшей, консерваторшей и создательницей топологических нэцкэ.